Россия (СССР)
Русский композитор.
Первые уроки игры на фортепиано будущему композитору дала мать, а затем он продолжил обучение в частной музыкальной школе. В 13 лет Дмитрий Шостакович поступил в Петроградскую консерваторию, где занимался по классам фортепиано и композиции.
«Как он сочинял? Он говорил - музыку надо сочинять головой, а не руками. Он садился за стол и записывал тогда, когда уже сочинил музыку. Он делал маленький эскиз - на страничку, и потом писал сразу партитуру. Оказывается, это бывает крайне редко, все пишут сначала клавир, а потом оркеструют. А он слышал и записывал сразу всю партитуру оркестра, так писал Моцарт, он инструментовал сразу. Интересно, что когда Дмитрий Дмитриевич делал эскиз, то в это время его нельзя было ни о чём спрашивать, и вообще нельзя было ходить. А когда инструментовал - то, пожалуйста, можно было сидеть рядом, разговаривать. Он, когда заканчивал произведение, проигрывал его на рояле и звал меня послушать. И ему очень нравилось, он говорил - смотри - как у меня получилось. Он не говорил - «я сочинил», в его представлении музыка как будто уже существовала, а он её лишь услышал и записал: Он говорил, что природа творчества непознаваема».
Воспоминания жены композитора Ирины Антоновны Шостакович, журнал «Моя Москва» 2006 г., N 6.
«... Шостакович ни разу не повторил ни других, ни себя. Что каждая нота выстрадана. Что он живёт не успокаиваясь, не старея. Что всегда - с Первой симфонии - он был уже зрелым. И что полвека он творит как бы без возраста, ибо каждый раз преодолевает себя самого и является всегда Шостаковичем новым, каким мы ещё не знали его».
Андроников И.Л., Шостакович / Собрание сочинений в 3-х томах, Том 2, М., «Художественная литература», 1981 г., с. 72.
Композитор несколько раз подвергался «проработке» советскими чиновниками…
«… я вспомнил, как на расширенном заседании партбюро в Малом зале консерватории недавно «друзья и почитатели» Д. Д. Шостаковича шельмовали гения, как последнего мальчишку, спрашивали, как он мог писать такую бездарную музыку, как опера «Леди Макбет Мценского уезда», Четвертую и Шестую симфонии, музыку непонятную ни рабочим, ни крестьянам?.. Я почувствовал, какой ураган гнева обуревал его душу. А он смиренно соглашался с критикующими шавками и говорил, что одобряет критику партии и будет писать музыку, которую сможет понять каждый гражданин СССР. Если гений человечества смирил себя и не дал взорваться душе, то что говорить обо мне: «Промолчи, промолчи, промолчи...» (Галич)».
Маргулис В.И., Паралипоменон. Новеллетты их жизни музыканта, М., «Классика-XXI», 2006 г., с. 109-110.
«Симфоническая музыка требует культуры. Партийные функционеры не очень-то понимали, чем опасен Шостакович, но те, кто понимали, тех он искренне возмущал. Известна история с Апостоловым, работником ЦК, который готовил статьи, постановления о музыке. Он ненавидел Шостаковича, был его главным гонителем, он организовывал все проработки. И вот в 1968 году исполняют в Москве 14-ю симфонию Шостаковича. Перед началом Дмитрий Дмитриевич выходит на сцену, просит публику не аплодировать между частями. Исполнили первую часть. Тихо, вдруг из первых рядов поднимается маленький скрюченный человечек и выходит из зала. Это был Апостолов. Все обратили на это внимание. Исполнение продолжалось. Когда симфония окончилась - аплодисменты. Двери распахнулись, публика направилась к выходу, и все увидели: на полу, на площадке перед дверьми, лежит мёртвый Апостолов. Я помню, как восприняли эту смерть. «Возмездие», - твердили все. Вот оно, возмездие, которое так редко бывает вовремя. У тебя, дружок, есть связи по горизонтали, а надо обзаводиться по вертикали».
Гранин Д.А., Причуды моей памяти, М., «Центрполиграф», 2010 г., с. 150.
