История обучения творческим приёмам
История обучения именно творческим приёмам, технологиям и т.п.
X
Передаваемые приёмы творчества по Филиппо Брунеллески
«Первым, кто понял, что приёмы, передающиеся от учителя к ученику (Строго говоря, это не совсем так – см. подборку портала VIKENT.RU: История обучения творческим приёмам - Прим. И.Л. Викентьева) покоятся на научных законах, был знаменитый архитектор, создатель флорентийского соборного купола, строитель Воспитательного дома, церкви Сан Лоренцо, капеллы Пацци и многих других зданий - Филиппо Брунеллески (1377-1446).
Это был гениальнейший художник, который начал работать как скульптор, участвуя в знаменитом Флорентийском конкурсе на вторые двери Баптистерия в 1401 году, но, когда победителем был признан не только он, но и Лоренцо Гиберти, Брунеллески забросил скульптуру и целиком посвятил свои силы архитектуре. Он недолго пробыл в Риме (1403-1405) вместе с другим гениальным художником, скульптором Донателло, и там, изучая римские архитектурные памятники, вычисляя, вымеривая, взвешивая, докапываясь до фундаментов, стал постигать законы архитектурной техники, угадывать и изучать пути, ведущие от зодчества к математике.
Он же первый установил правила перспективы в живописи, хотя картин не писал, а рисовал только схематические пейзажи, служившие проверкой перспективных правил.
Так как и работы над перспективной проблемой вели к математике, то Брунеллески вынужден был обратиться к изучению математики в её чистом виде, в объёме, значительно превосходящем то, что давалось обычными «абаками», т.е. учебниками, содержащими лишь основные арифметические действия и первые правила геометрии.
Огромную помощь Филиппо, в то время уже немолодому, оказал в этом ещё совсем юный математик Паоло Тосканелли, закончивший как раз тогда свое математическое образование и ставший настоящим специалистом в своей науке; он многому мог научить Брунеллески, никогда не изучавшего математику сколько-нибудь систематически. Тесная дружба, завязавшаяся между славным уже архитектором и начинающим учёным, бывшим почти на двадцать лет моложе, является фактом чрезвычайно важным.
Вазари говорит, что Тосканелли обучил Филиппо геометрии, а Филиппо в свою очередь «объяснял ему все вещи» фактами из практического опыта и так хорошо, что «ставил в тупик» молодого учёного. Так в лице одного из гениальнейших своих представителей искусство потребовало помощи у науки и получило её.
Брунеллески, если верить его биографам, оставил несколько работ: по прикладной оптике, механике и математике. Они до нас не дошли, «едва ли были хорошо известны в своё время, а может быть, никогда и не существовали. Художники, современники Брунеллески, трудились над решением перспективных задач каждый по-своему, но трудились все и часто до самозабвения. Паоло Учелло обращался за помощью к математику Антонио Манетти, а дома просиживал над перспективными рисунками целые ночи и в восторге восклицал, когда жена гнала его спать: «Какая упоительная вещь перспектива!». […]
Чтобы справиться с этой задачей по-настоящему, нужны были два условия: во-первых, чтобы человек чувствовал себя как дома во всех областях искусства, т. е. был художником сам, и, во-вторых, чтобы он имел хорошую научную подготовку, такую, какой не хватало не только Гиберти, но и Брунеллески.
Каким же путём возможно было получить требуемую научную подготовку в условиях кватроченто?