Методы решения в творческом коллективе
Методы решения в творческом коллективе
Команда творческой личности-лидераКоманда творческой личности-лидера
X
Коллектив единомышленников А.Н. Туполева
«В углу дубового зала (тюрьмы – Прим. И.Л. Викентьева) стояла койка А. Н. Туполева, соседями его были С.М. Егер и Г.С. Френкель.
По вечерам этот угол превращался в «технический совет», где решались вопросы создания «103-й» машины. В таких случаях Туполев обычно сидел на койке, по-турецки поджав под себя ноги, в любимой толстовке и теплых носках. В таком наряде он напоминал добродушного бога с рисунка Эффеля. Кругом - участники совещания. Вероятно, со стороны зрелище здорово смахивало на мхатовскую постановку «На дне».
Из-под кровати вытащен лист фанеры: во избежание утечки информации в спальнях бумагой пользоваться не разрешают. На нём рисуется какая-либо конструкция.
Туполев мягким карандашом подправляет её, объясняя свою мысль, изредка прибегая к крепким русским словцам. Но это не из любви к ним, отнюдь нет, а от желания наиболее доходчиво и красочно довести существо дела до слушающих. «Нет, здесь решение ещё не найдено, мотогондолу к крылу говном не приклеишь. Он (показывая на автора) думает, что усилие примет вот этот стержень. Глупости - это не стержень, а сопля, она скрутится без нагрузок, сама по себе». […]
Пробиться в число его ближайших сотрудников было нелегко - так высоки были требования. Следовало любить своё дело превыше всего, почти аскетически, забыв всё остальное, быть инициативным, настойчивым, правдивым, не преклоняться перед авторитетами и начальством, смело искать новые пути, а найдя, не отступать перед всякого рода конъюнктурными соображениями.
Отвечающий такому стандарту человек постепенно завоёвывал доверие, пока через несколько лет ему не доверяли настолько, что, по существу, не контролировали. Содружество способных инженеров, самостоятельно решающих задачи каждый в своей специфической области, точно и без фальши ведущих свою партию в партитуре, ключ в которой выбран самым главным, и характеризовало работу его ОКБ. Такая организация и принципы поразительно способствовали расцвету творческих способностей, и неудивительно, что генеалогическое дерево советской авиаконструкторской мысли разрослось именно из КОСОС ЦАГИ.
Но вернёмся к шараге. Лётчиком-испытателем будущей «103-й» был назначен М. А. Нюхтиков. «Сотка», так называлась машина В. М. Петлякова, в те дни уже летала. Начавший её испытания П. М. Стефановский жаловался, что на режиме подхода к земле она, чуть уберёшь газ, проваливается «как утюг». В то время «103-я» ещё только обретала своё лицо и шли поиски, порой мучительные, оптимальных форм машины.
Однажды в бригаде С. М. Егера, поджав одну ногу под себя (любимая поза), сидел Старик. На доске - исключительно, на наш взгляд, удачно выбранный профиль крыла, типа американского NACA-1113. Мягким карандашом - твёрдые презирал, и когда такой случайно попадал в руки, он сквозь сильные очки разглядывал его, а затем, сплюнув, бросал за спину, - Старик подправлял хвостовую часть профиля. Сидящий рядом наш аэродинамик А.Э. Стерлин явно не одобрял этого кощунства. «Вот так, здесь мы немножко подожмём, - говорил он и, обращаясь к Стерлину: - Ты, Аманулыч, не попёрдывай, машина у земли будет устойчивой. Вот так (жестом подбирал штурвал на себя, потом плавно отдавал его) мы спокойненько и сели».
Как рассказывал случайно присутствовавший при этом Нюхтиков, «в то время я про себя думал: ладно, пусть Старик поболтает, на вас это произведёт впечатление, а я стреляный воробей, меня на такой примитивной мякине не проведёшь.
Когда же во время первого полета «103-й» всё происходило точно так, как он тогда рассказывал, я дал себе слово извиниться перед ним».
Действительно, когда мы поздней осенью 1940 года собрались в комнате ангара НИИ ВВС и, затаив дыхание, слушали оценку своего труда, Нюхтиков слово в слово повторил сказанное Туполевым год назад у доски».
Кербер Л.Л., Туполев, СПб, «Политехника», 1999 г., с. 135 и 140-141.