Вспомогательный персонал в творческом коллективе
Вспомогательный персонал в творческом коллективе
Порча творческого коллективаПорча творческого коллектива
X
Интриги сотрудников художественного училища Марка Шагала
В 1919 году Марк Шагал назначен уполномоченным Коллегии по делам искусств в Витебской губернии и им открывается художественное училище.
Вот как об этом вспоминал сам художник:
«В Губисполкоме выпрашивал субсидию из городского бюджета.
Председатель демонстративно спал все время, пока я докладывал.
А в самом конце пробудился и изрёк:
- Как по-вашему, товарищ Шагал, что важнее: срочно отремонтировать мост или потратить деньги на вашу академию Искусств?
Субсидию я всё же получил, с помощью Луначарского. Тогда председатель стал требовать, чтобы я, по крайней мере, был ему подотчётен. Грозился тюрьмой.
Но тут уж я отказался наотрез.
Иной раз ко мне являлись и другие комиссары. Твердя себе, что это просто пацаны, напускающие на себя важный вид, хоть они и стучат на собраниях багровыми кулаками по столу, я шутливо толкал плечом и шлёпал пониже спины то девятнадцатилетнего военкома, то комиссара общественных работ. Оба они, здоровенные парни, особенно военком, быстро сдавались, и я победно ехал верхом на комиссаре.
Это весьма укрепляло уважение городских властей к искусству. Хотя и не помешало им арестовать мою тещу, в числе других зажиточных земляков, за то лишь, что они не были бедны. Где только я не побывал, обивая пороги! Дошёл до самого Горького. Не знаю, какое впечатление я на него произвёл.
Войдя, я увидел на стенах до того безвкусные картины, что усомнился, не ошибся ли я дверью. Лежа в постели, Горький поминутно харкал то в платок, то в пепельницу. Он терпеливо выслушивал мои фантастические идеи об искусстве, разглядывая меня и пытаясь угадать, кто я такой и откуда взялся.
Я же забыл, зачем пришёл.
Каждого, кто изъявлял желание у меня работать, я тотчас великодушно зачислял в преподаватели, считая полезным, чтобы в школе были представлены разные художественные направления.
Один из таких людей, которого я назначил ни много ни мало директором, только и делал, что отправлял посылки своему семейству. На почте и в райкоме пошли нехорошие разговоры о преподавателях, которых набрал товарищ Шагал.
Другая сотрудница была не прочь пофлиртовать с комиссарами и охотно принимала их милости. Услышав нечто подобное, я приходил в ярость.
- Да как вы можете! - напускался я на свою подчинённую.
- Но, товарищ Шагал, я же ради вас стараюсь... чтобы вам помочь... - не без ехидства отвечала она. Ещё один преподаватель, живший в самом помещении Академии, окружил себя поклонницами какого-то мистического «супрематизма».
Не знаю уж, чем он их так увлёк.
Был у меня ученик, который клялся в верности и преданности, считал меня чуть ли не мессией. Но, став преподавателем, перекинулся к моим врагам и, как мог, честил и высмеивал меня.
У него появился другой бог, которого вскоре он так же предал и покинул.
Или взять вот этого: мой старый, еще со школьной скамьи, приятель.
Я позвал его в помощники. Раньше он работал в какой-то конторе. Чего ради, подумал я, он там торчит, только время теряет. И забрал к себе. Друг был счастлив. И в благодарность не замедлил примкнуть к моим хулителям.
Обязанности администратора заставляли меня работать до глубокой ночи. Движимый священным рвением, я призывал следовать своему примеру остальных, но они кисли и клевали носами.
А потом зубоскалили, издеваясь над этими ночными бдениями, над порядками в школе, над моими привычками и убеждениями.
Впрочем, и я терпением не отличался, что правда то правда. Давал кому-нибудь слово, но, заранее зная, что скажет оратор, бесцеремонно перебивал его. Мне хотелось совместить воедино академию, музей и общественные студии.
Не терпелось, чтобы всё заработало.
И я не щадил ни себя, ни других.
В конце концов, отложив дрязги друг с другом, они дружно ополчились на меня.
В городе же я стал знаменитостью и успел выпустить не один десяток художников».
Марк Шагал, Моя жизнь, М., «Аст»; «Зебра Е», 2010 г., с. 187-189.