Актерская импровизация в театре «Лицедеи»

Предметом пристального внимания Лицедеев становится свобода актёрской импровизации, исторически связанная с искусством импровизации древних ателланов, средневековых мимов, её эволюцией-эстафетой к коллективным формам актёрской импровизации, благодаря которой сфера деятельности актёров расширялась до самостоятельного творчества.

Избранный коллективом ещё на раннем этапе творчества девиз итальянской комедии дель арте - Anima allegro (Радостная душа) - и есть состояние импровизатора-лицедея, рождающее в душе актёра и как следствие в душе зрителя радость от игры, её особую театральность. Поиски ответов на вопрос где кончается искусство и начинается жизнь? сопряжены с поисками новых форм импровизации, поскольку природа её традиционного бытования лежит на границе жизни и искусства (человека творящего и человека воспринимающего).

За кажущейся стихийностью, спонтанностью творчества актёра дель арте, за простотой и лёгкостью сиюминутных импровизационных отклонений скрывается определённая техника, в которой необходимо было упражняться, которая изучалась (на каждом этапе своего развития) и передавалась через учеников. Не погружаясь в эту область исследований, отметим, что проявление импровизационной техники было высшим достижением актёра дель арте, свободная воля которого могла полноценно выразиться лишь при важнейших технологических условиях: а) знание законов своего искусства в его традиционных формах; б) техническая оснащённость актёра, его умения; в) уровень образованности и художественного вкуса в проявлении личностных качеств исполнителя, наличие которых обеспечивает формирование индивидуального творческого стиля, влияющего на содержательность импровизации и взаимоотношения с той или иной маской. Только в неразрывной связи с высокой индивидуальной культурой исполнителя выразительность актёрской игры, её заразительность достигают наивысшей степени.

Утрата этих качеств советской пантомимой, зачастую выраженная в готовых формулах известных стилизованных упражнений, в иллюстративно-умозрительных символах-аллегориях, приводила к штампам - техника воспитания актёра школы mime рur возводилась в приём (шаг против ветра, стенка, волна и т.д.), комбинируясь с накрепко зафиксированным развитием сюжета. Уже к концу 70-х годов искусство иллюзии постепенно превращалось в саму иллюзию понимания вопроса.

На веяния новой эпохи дитя времени - клоун-мим-театр Лицедеи отозвался ярким и чистым голосом народной смеховой культуры. Воплощая в театральные формы свой принцип игры, лицедеи не репетируют сцены из спектакля - они лишь договариваются об условиях игры. Преимущество заразительности актёра-импровизатора - в процессе становления результата. Важный фактор свободы импровизации - неожиданность становится основным технологическим принципом в решении творческих задач, основой игры с партнёром и зрителем, в которой знаки и вещи, сцена и жизнь неразделимы.

Неслучайно Полунин ввёл в традиции театра День недели - творческий праздник идей, каламбуров, различного рода импровизационных тем под названием всяки бяки, достоинства которых детально обсуждаются, отбираются, а слабые места мгновенно направляются в неожиданные русла или исправляются включением в ситуацию бяки кого-нибудь из желающих попробовать развить её в новом направлении.

Все поглощены процессом становления той или иной затеи, никто никого не торопит. Необходимо, чтобы найденные технические приёмы были выполнены со всей искренностью, соответствовали ритмической структуре драматургии (в том числе музыкальной), могли стать средством художественного воздействия на зрителя. В конце года - своеобразный, художественный итог - концерт-парад лучших из лучших бяк, к рождению которых причастны, как правило, все без исключения. Таким образом, баланс между необходимостью и свободомыслием позволил выйти на индивидуальную импровизационную технику.

Различного рода условия выступлений, разнообразие зрительской аудитории и непременная установка на успех становятся основным условием в накоплении практического опыта дальнейшего освоения индивидуальной импровизационной техники, новых технологий и эффективных способов импровизационной игры. Между импровизатором и зрителем устанавливается своя, только лицедеям присущая атмосфера коллективной творческой энергии. После встречи с артистами зритель уже не находит препятствий, чтобы вступить в разговор с человеком, с которым был совсем не знаком до начала представления. А теперь разговор завязывается просто и естественно. И Лицедеи в любую минуту могут продлить эту радость открытого общения.

Показательный пример от очевидца события: ...Однажды в грим-уборную в Доме архитектора к актёрам примчался обалдевший машинист сцены и сообщил, что публика совершенно не желает расходиться. Рабочий рассказал, что начал было сматывать на сцене шнуры, пятясь спиной к зрителям, нечаянно оглянулся и первый раз в жизни получил овацию. Как сумел, растопырив ручки, поклонился и побежал за артистами. Те, полуумытые, с размазанным гримом на лоснящихся лицах, снова радостно ворвались в зал и устроили ещё один финал-пиршество с разборкой сцены на блоки, догонялками по спинкам стульев и эвакуацией хорошеньких девчонок к себе за кулисы. В зале по проходам носился лысый клоун Антон Адасинский и истошно вопил, что зрителей обманули, перед ними выступали самозванцы, а не Лицедеи. Его пытались догнать все остальные, прицельно кидаясь шапками и авоськами с тряпьем. Погоня свистела и орала, мол, не слушайте его, он спятил! Потом загнали лысого в тупик, скрутили и уволокли со злорадным гоготом. Уже в гримёрке Полунин-Асисяй, над которым воздух дрожал и струился, как над кипящим чайником, сказал, что, мол, скоро не надо будет никакого спектакля, будем играть одни концовки...

Смирнягина Т., Метаморфозы пантомимы: искусство в развлечениях (на опыте клоун-мим-театра Лицедеи под руководством В. Полунина), Сб.: Развлечение и искусство / Под ред. Е.В. Дукова, СПб, Алетейя, 2008 г., с. 359-361.