Сравнение творчества поэтов Константина Бальмонта и Валерия Брюсова по М.И. Цветаевой

«Бальмонт. Брюсов. Царствовали, тогда, оба. В мирах иных, как видите, двоевластие, обратно миру нашему, возможно. Больше скажу, единственная примета принадлежности вещи к миру иному - её невозможность - нестерпимость - недопустимость - здесь. Бальмонто-брюсовское же двоевластие являет нам неслыханный и немыслимый в истории пример благого двоевластия не только не друзей - врагов. Как видите, учиться можно не только на стихах поэтов.

Бальмонт. Брюсов. Два полюса творчества. Творец-ребёнок (Бальмонт) и творец-рабочий (Брюсов). (Ребёнок, как der Spieler, игрун.) Ничего от рабочего - Бальмонт, ничего от ребёнка - Брюсов. Творчество игры и творчество жилы. Почти что басня «Стрекоза и муравей», да в 1919 г. она и осуществилась, с той разницей, что стрекоза моей басни и тогда, умирая с голоду, жалела муравья.

Сохрани, Боже, нас, пишущих, от хулы на ремесло. К одной строке словесно-неровного Интернационала да никто не будет глух. Но ещё более да сохранят нас боги от брюсовских институтов, короче: ремесло да станет вдохновением, а не вдохновение ремеслом.

Плюсы обоих полюсов ясны. Рассмотрим минусы. Творчество ребёнка. Его минус - случайность, непроизвольность, «как рука пойдёт». Творчество рабочего. Его минус - отсутствие случайности, непроизвольности, «как рука пойдёт», то есть: минус второго - отсутствие минуса первого. Бальмонт и Брюсов точно поделили меж собой поговорку: «На Бога надейся» (Бальмонт), «а сам не плошай» (Брюсов). Бальмонт не зря надеялся, а Брюсов в своём «не плошании» - не сплоховал. Оговорюсь: говоря о творческой игре Бальмонта, этим вовсе не говорю, что он над творением своим не работал. Без работы и ребёнок не возведёт своей песочной крепости. Но тайна работы и ребёнка и Бальмонта в её (работы) скрытости от них, в их и неподозревании о ней. Гора щебня, кирпичей, глины. - Работаешь? - Нет, играю. Процесс работы скрыт в игре. Пот превращён в упоение.

Труд-благословление (Бальмонт) и труд-проклятие (Брюсов). Труд Бога в раю (Бальмонт, невинность), труд человека на земле (Брюсов, виновность). Никто не назовёт Бальмонта виновным и Брюсова невинным, Бальмонта ведающим и Брюсова неведающим. Бальмонт - ненасытимость всеми яблоками, кроме добра и зла, Брюсов - оскомина от всех, кроме змиева. Для Бальмонта - змея, для Брюсова - змий. Бальмонт змеей любуется. Брюсов у змия учится. И пусть Бальмонт хоть в десяти тысячи строк воспевает змия, в родстве с ним не он, а Брюсов!

[...] Да, как дети играют и как соловьи поют - упоённо! Брюсов же - в природе подобия не подберёшь, хотя и напрашивался дятел - как каменщик молотит - сведение Счастье повиновения (Бальмонт). Счастье преодоления (Брюсов). Счастье отдачи (Бальмонт). Счастье захвата (Брюсов). По течению собственного дара - Бальмонт. Против течения собственной неодарённости - Брюсов.

(Ошибочность последнего уподобления. Неодарённость, отсутствие, не может быть течением, наличностью. Кроме того, само понятие неодарённости в явном несоответствии с понятием текучести. Неодарённость: стена, предел, косность. Косное не может течь. Скорей уж - лбом об стену собственной неодарённости: Брюсов. Ошибку оставляю, как полезную для читающих и пишущих.) И, формулой: Бальмонт, как ребёнок, и работая - играет, Брюсов, как гувернёр, и играя - работает. (Тягостность его рондо, ронделей, ритурнелей, - всех поэтических игр пера.) ч

Брюсов: заведомо исключённый экспромт.

Победоносность Бальмонта - победоносность восходящего солнца: «есмь и тем побеждаю», победоносность Брюсова - в природе подобия не подберёшь - победоносность воина, в целях своих и волей своей останавливающего солнце.

Как фигуры (вне поэтической оценки) одна стоит другой.

Бальмонт. Брюсов. Их единственная связь - чужестранность. Поколением правили два чужеземных царя».

Цветаева М.И., Герой труда (Записки о Валерии Брюсове) / Об искусстве, М., «Искусство», 1991 г., с. 146-147.