Цель и жизненная энергия народов по Джавахарлалу Неру

«Ни один народ, ни одна раса не остаются неизменными. Они непрерывно смешиваются с другими народами и расами и постепенно изменяются. Они могут казаться почти умирающими, а затем вновь воспрянуть как новый народ или как разновидность старого. Между прежним и новым народом может быть полный разрыв, но они могут быть и связаны важнейшими узами общих представлений и идеалов.

История знает многочисленные примеры постепенного исчезновения или внезапной гибели старых и прочных цивилизаций, место которых занимали новые, жизнеспособные культуры.

Существует ли какая-то жизненная энергия, какой-то внутренний источник силы, сообщающий жизнь цивилизации и народу, без которого тщетны все их усилия, подобно напрасным стараниям старика казаться юношей?

Из всех народов современного мира я обнаружил эту жизненную энергию, в основном, у трёх - американцев, русских и китайцев, - странное сочетание!

Американцы, хотя они и связаны своими корнями со Старым Светом, являются новым народом, не скованным традициями и свободным от бремени и комплексов старых рас, так что их бьющая через край жизненная энергия вполне понятна. То же самое можно сказать о канадцах, австралийцах и новозеландцах. Все они в значительной мере отрезаны от Старого Света и воспринимают жизнь во всей её новизне.

Русские не являются новым народом, однако они пережили полный, подобный смерти, разрыв со старым, после чего заново перевоплотились. Подобных примеров история до сих пор не знала. Они вновь стали молодыми и обладают поистине удивительной энергией и жизненной силой. Они пытаются отыскать некоторые из своих старых корней, но, тем не менее, практически это новый народ, новая раса и новая цивилизация. Пример русских показывает, что народ может вдохнуть в себя новую жизнь и стать снова молодым, если он готов уплатить за это необходимую цену и дать выход энергии и силе, таящимся в массах. Быть может, эта война, при всех её ужасах и бедствиях, сообщит импульс и другим народам - тем, которым удастся избежать гибели.

Китайцы стоят особняком среди других. Они не являются новой расой и они не пережили такой коренной ломки, какая выпала на долю России. Семь лет жестокой войны, несомненно, должны были изменить и изменили их. В какой мере это изменение является результатом войны, или каких-нибудь более постоянных факторов, или же следствием того и другого, я не знаю, но жизнеспособность китайского народа меня поражает. Я не могу себе представить, чтобы народ, наделённый таков огромной жизненной силой, мог погибнуть.

Нечто подобное этой жизнеспособности, которую я видел в Китае, я по временам замечал также в индийском народе. Это бывало не всегда, да к тому же мне трудно в данном случае быть объективным. Быть может, я желаемое принимаю за действительное. Но, бывая в гуще индийского народа, я всегда искал именно этого. Если индийский народ обладает такой жизнеспособностью, тогда можно не сомневаться, он ещё покажет себя. Если же он её полностью лишён, тогда все наши политические усилия, все наши призывы тщетны и не уведут нас далеко. Я не был заинтересован в установлении такого политического порядка, который позволял бы нашему народу жить более или менее прежней жизнью, разве лишь немного получше. Я чувствовал, что он обладает огромным запасом скрытой энергии и таланта, которым я хотел дать простор, чтобы народ наш снова почувствовал себя молодым и полным жизни. Индия, такая, какою она создана, не может играть в мире второстепенную роль. Она будет значить либо очень много, либо не будет значить ничего. Никакая средняя роль меня не привлекала, да я и не считал возможной какую-либо промежуточную позицию. В представлении моём и представлении многих других в основе борьбы за независимость Индии, развёртывавшейся на протяжении последней четверти века, и всех наших столкновений с английскими властями лежало стремление возродить Индию.

Мы считали, что, действуя, добровольно идя на страдания и жертвы, на риск и опасности, отказываясь склониться перед тем, что мы считали дурным и несправедливым, мы оживим дух Индии и пробудим её от долгого сна. Хотя мы вели непрерывную борьбу с английскими властями в Индии, наши взоры были всегда обращены к нашему народу. Любые политические успехи имели цену лишь постольку, поскольку они содействовали достижению нашей основной цели. Постоянно руководствуясь этим стремлением, мы часто поступали так, как не поступил бы ни один политик, действующий только в узкой сфере политики, и критики за границей и в Индии удивлялись безрассудности и прямолинейности наших действий. Действительно ли мы поступали глупо или нет, решат будущие историки. Мы метили высоко и глядели далеко вперёд». 


Джавахарлал Неру, Открытие Индии, в Сб.: Открытие Индии. Философские и эстетические воззрения Индии XX века, М., «Художественная литература», 1987 г., с. 34-36.