Изменённые состояния сознания
Изменённые состояния сознания человека
Спорт и физкультураОтдельные творческие решения в области физической культуры
X
Предстартовая реакция и подготовка спортсмена по Л.А. Пахомовой
В период стартов я отрешалась ото всех сомнений. И балет, и ГИТИС переставали существовать для меня.
Во время соревнований я испытывала состояние, которое некоторые наши психологи называют аутосомнамбулизм. Я умела себя в такое состояние вводить...
Меня бы не поняли в институте, если бы я им рассказала про это. Некоторые вещи нельзя объяснить людям, далеким от спорта. А уж о феномене психологии большого спорта впору говорить на научных конференциях. […]
Мой аутосомнамбулизм, как бы я назвала своё состояние, - это своёго рода самогипноз, рождённый по воле внутреннего приказа - через нервы, через мышцы. Была у меня и ещё одна причина для того, чтобы вести себя именно так. У меня плохое зрение. Поэтому мне трудно было бы, даже если бы я этого и захотела, всё вокруг подмечать, судить о том, кто как держится, брать в расчёт какие-то психологические нюансы, что носятся в воздухе закулисной жизни. Я никогда не знала в лицо судей, никогда не видела тренера, который стоял у бортика. И мне не нужно было его видеть.
Я настраивалась на выступление по-другому. Подолгу зашнуровывала ботинки. Сидела в буфете и пила кофе. До старта я никогда не смотрела, как выступают другие.
Не то что заставляла себя не смотреть, а не смотрела потому, что мне было неинтересно. Мне надо выиграть первое место - вот это я знала и этим жила. А как выглядят соперники, в какую силу катаются, я и так знала. На то тренировки. Нам не надо даже специально приглядываться, занятые своим танцем, только взглянем искоса - и сразу видим. […]
Если мы получали предварительную информацию о наших соперниках, мы старались не придавать ей значения и, во всяком случае, не подавать вида, что знаем. Тут без доли актёрства не обойтись. Ходишь, улыбаешься, поглядываешь по сторонам. Судьи, тренеры, все вокруг видят: спортсмен радостный, в хорошем настроении, значит, уверен в себе. Но это просто маска. На самом деле тебе нет ни до кого дела, ты занят собой, своей программой. И даже уже несколько раз сумел протанцевать свой танец в вечер соревнований. Сначала танцуешь на полу в зале, потом в коридоре или между столиками в буфете под звон чашек. Потом сидишь, с кем-то разговариваешь, а сама в это время протанцовываешь свой танец мысленно ещё раз. Там, на льду, будет главная, но не первая попытка. А пока ты её дожидаешься, ты можешь внушать окружающим, что у тебя и мысли нет и быть не может о неудаче.
Пусть думают, что у тебя нет нервов. Но нервы есть у всех. Волнение даёт о себе знать: ладони потеют, голос садится. Это всё предстартовое. Умение владеть собой - это искусство скрывать волнение. Опытный спортсмен знает, как это делать, что уж тут говорить о чемпионе. Вот для чего мне и нужна внутренняя тишина: чтобы сосредоточиться, чтобы выйти на старт и забыть обо всем, кроме танца, забыть о соревновании, забыть о соперниках, о медалях, о местах.
Для меня завершающий акт подготовки к выступлению - полное перевоплощение из спортсменки в танцовщицу. Начинается оно с выхода на лёд. Публику надо ввести в танец ещё до того, как зазвучит музыка. Как только появляешься из-за кулис, идёшь по дорожке, уже устанавливаешь контакт с залом. Всех, кто смотрел на нас, я как бы заклинала, стараясь сконцентрировать внимание на себе: войдите в наше состояние, вживитесь в наш образ, поймите нас. Между нами и зрителями возникало взаимопонимание, и в эти четыре минуты, покуда длился наш танец, мы жили с залом одной жизнью, одними чувствами, одними радостями.
Пахомова Л.А., Монолог после аплодисментов, М., Советская Россия, 1988 г., с. 25-26 и 33.