Может ли машина мыслить? – оценки Алана Тьюринга

Алан Тьюринг опубликовал большую статью, позже ставшую хрестоматийной: Computing Machinery and Intelligence. На русский язык статья часто переводится так: Может ли машина мыслить? В разделе статьи «Противоположные точки зрения по основному вопросу» автор обсудил различные возражения, мифы, связанные с искусственным интеллектом, моделированием творческих процессов и дал свои комментарии…

1. Теологическое возражение. «Мышление есть свойство бессмертной души человека, Бог дал бессмертную душу каждому мужчине и каждой женщине, но не дал души никакому другому животному и машинам. Следовательно, ни животное, ни машина не могут мыслить».

Я не могу согласиться ни с чем из того, что было только что сказано, и  попробую возразить, пользуясь теологическими же терминами. Я счёл бы данное  возражение более убедительным, если бы животные были отнесены в один класс с  людьми, ибо, на мой взгляд, между типичным одушевлённым и типичным  неодушевлённым предметами имеется большее различие, чем между человеком и  другими животными. Произвольный характер этой ортодоксальной точки зрения  станет ещё яснее, если мы рассмотрим, в каком свете она может представиться  человеку, исповедующему какую-нибудь другую религию. Как, например,  христиане отнесутся к точке зрения мусульман, считающих, что у женщин нет  души? Но оставим этот вопрос и обратимся к основному возражению. Мне  кажется, что из приведённого выше аргумента со ссылкою на душу у человека  следует серьёзное ограничение всесильности Всемогущего.

Пусть даже существуют определённые вещи, которые Бог не может выполнить, -  например, сделать так, чтобы единица оказалась равной двум; но кто же из  верующих не согласился бы с тем, что Он волен вселить душу в слона, если  найдет, что слон этого заслуживает? Мы можем искать выход в предположении,  что Он пользуется своей силой лишь в сочетании с мутациями,  совершенствующими мозг настолько, что последний оказывается в состоянии  удовлетворить требованиям души, которую Он желает вселить в слона. Но точно  так же можно рассуждать и в случае машин. Это рассуждение может показаться  отличным лишь потому, что в случае машин его труднее «переварить». По сути  дела это означает, что мы считаем весьма маловероятным, чтобы Бог счёл  обстоятельства подходящими для того, чтобы дать душу машине, т.е. речь идёт  в действительности о других аргументах, которые обсуждаются в остальной  части статьи. Пытаясь построить мыслящие машины, мы поступаем по отношению к  Богу более непочтительно, узурпируя Его способность создавать души, чем мы  делаем это, производя потомство; в обоих случаях мы являемся лишь орудиями  его воли и производим лишь убежища для душ, которые творит опять-таки Бог.

Всё это, однако, пустые рассуждения. В пользу чего бы ни приводили  такого рода теологические доводы, они не производят на меня особого  впечатления. Однако в старину такие аргументы находили весьма убедительными.  Во времена Галилея полагали, что такие церковные тексты, как «Стояло солнце  среди неба и не спешило к западу почти целый день» (Иисус Навин, 10, 3) и  «Ты поставил землю на твёрдых основах; не поколеблется она в веки и веки»  (псалом 103, 5), в достаточной мере опровергали теорию Коперника. В наше  время такого рода доказательство представляется беспочвенным. Но, когда  современный уровень знаний ещё не был достигнут, подобные доводы производили  совсем другое впечатление.

2. Возражение со «страусиной» точки зрения [The «Heads in the Sand» Objection] «Последствия машинного мышления были бы слишком ужасны. Будем  надеяться и верить, что машины не могут мыслить».

Это возражение редко выражают в столь открытой форме. Но оно звучит  убедительно для большинства из тех, кому оно вообще приходит в голову. Мы  склонны верить, что человек в интеллектуальном отношении стоит выше всей остальной природы. Лучше всего, если бы удалось доказать, что человек  необходимо является самым совершенным существом, ибо в таком случае он может  бояться потерять своё доминирующее положение. Ясно, что популярность  теологического возражения связана именно с этим чувством. Это чувство,  вероятно, особенно сильно у людей интеллигентных, так как они ценят силу  мышления выше, чем остальные люди, и более склонны основывать свою веру в  превосходство человека на этой способности. Я не считаю, что это возражение является достаточно существенным для того, чтобы требовалось какое-либо опровержение. Утешение здесь было бы более подходящим; не предложить ли искать его в учении о переселении душ?

3. Математическое возражение. Имеется ряд результатов математической логики, которые можно  использовать для того, чтобы показать наличие определённых ограничений  возможностей машин с дискретными состояниями. Наиболее известный из этих  результатов - теорема Гёделя - показывает, что в любой достаточно мощной  логической системе можно сформулировать такие утверждения, которые внутри  этой системы нельзя ни доказать, ни опровергнуть, если только сама система  непротиворечива. Имеются и другие, в некотором отношении аналогичные,  результаты, принадлежащие Чёрчу, Клини, Россеру и Тьюрингу. Результат  последнего особенно удобен для нас, так как относится непосредственно к  машинам, в то время как другие результаты можно использовать лишь как  сравнительно косвенный аргумент (например, если бы мы стали опираться на  теорему Гёделя, нам понадобились бы ещё и некоторые средства описания  логических систем в терминах машин и машин в терминах логических систем).  Результат Тьюринга относится к такой машине, которая, в сущности, является  цифровой вычислительной машиной с неограниченной ёмкостью памяти, и  устанавливает, что существуют определённые вещи, которые эта машина не может  выполнить. Если она устроена так, чтобы давать ответы на вопросы, как в  «игре в имитацию», то будут вопросы, на которые она или даст неверный ответ,  или не сможет дать ответа вообще, сколько бы ни было ей предоставлено для  этого времени. Таких вопросов, конечно, может быть много, и на вопросы, на  которые нельзя получить ответ от одной машины, можно получить  удовлетворительный ответ от другой. Мы здесь, разумеется, предполагаем, что  вопросы принадлежат скорее к таким, которые допускают ответ «да» или «нет»,  чем к таким, как: «Что вы думаете о Пикассо?». Следующего типа вопросы  относятся к числу таких, на которые, как нам известно, машина не может дать  ответ: «Рассмотрим машину, характеризующуюся следующим: …Будет ли эта машина  всегда отвечать «да» на любой вопрос?» Если на место точек поставить  описание (в какой-либо стандартной форме, например, подобной той, которая  была использована нами в разделе V) такой машины, которая находится в  некотором сравнительно простом отношении к машине, к которой мы обращаемся с  нашим вопросом, то можно показать, что ответ на этот вопрос окажется либо  неверным, либо его вовсе не будет. В этом и состоит математический результат; утверждают, будто он доказывает ограниченность возможностей машин, которая  не присуща разуму человека. […]

Ответ на это возражение вкратце состоит в следующем. Установлено, что  возможности любой конкретной машины ограничены, однако в разбираемом  возражении содержится голословное, без какого бы то ни было доказательства,  утверждение, что подобные ограничения не применимы к разуму человека. Я не  думаю, чтобы можно было так легко игнорировать эту сторону дела. Когда  какой-либо из такого рода машин задают соответствующий критический вопрос и  она даёт определённый ответ, мы заранее знаем, что ответ будет неверным, и  это даёт нам чувство известного превосходства. Не является ли это чувство  иллюзорным? Несомненно, оно бывает довольно искренним, но я не думаю, чтобы  ему следовало придавать слишком большое значение. Мы сами слишком часто даём  неверные ответы на вопросы, чтобы то чувство удовлетворения, которое  возникает у нас при виде погрешимости машин, имело оправдание. Кроме того,  чувство превосходства может относиться лишь к машине, над которой мы  одержали свою - в сущности весьма скромную - победу. Не может быть и речи об  одновременном торжестве над всеми машинами. Значит, короче говоря, для любой  отдельной машины могут найтись люди, которые умнее её, однако в этом случае  снова могут найтись другие, ещё более умные машины, и т.д. Я думаю, что те, кто разделяет точку зрения, выраженную в математическом возражении, как правило, охотно примут «игру в имитацию» в качестве основы дальнейшего рассмотрения. Те же, кто убежден в  справедливости двух предыдущих возражений, будут, вероятно, вообще не  заинтересованы ни в каком критерии.

 

Середина »