Техники обмана, используемые в религиозных культах по Клоду Гельвецию
«Во всех странах одинаковые соображения интереса и одинаково комбинируемые факты снабдили духовенство одинаковыми способами вводить народы в заблуждение, во всех странах попы использовали их.
Отдельный священник может быть умеренным в своих желаниях, может быть доволен тем, чем он обладает, но духовная корпорация всегда честолюбива. С большей или меньшей быстротой, но неизменно она стремится к увеличению своей власти и своих богатств. Во все времена духовенство желало быть могущественным и богатым.
Каким путём добивалось оно этого?
Продажей страха и надежды. Попы, продавая оптом этого рода товар, поняли, что торговля им была верной и прибыльной и что если подобная торговля кормит разносчика, продающего на улицах надежду на большой выигрыш в лотерее, и шарлатана, продающего на уличных подмостках надежду на выздоровление и на здоровье, то она может также кормить бонзу и талапуэна, продающего в своих храмах также страх перед адскими муками и надежду на райское блаженство. Они поняли, что если шарлатан богатеет, торгуя лишь одним из этих товаров, а именно надеждой, то попы ещё больше разбогатеют, торгуя также страхом. Человек, сказали они себе, робок, следовательно, на страхе можно больше заработать. Но кому продавать страх? Грешникам. Кому продавать надежды? Кающимся. Убедившись в этой истине, духовенство поняло, что покупателей тем больше, чем больше грешников, и что если плата за лечение больных обогащает врачей, то приношения и искупления должны обогатить попов; что врачам нужны больные, а попам - грешники. Грешник всегда становится рабом попа. Увеличение числа грехов благоприятствует торговле индульгенциями, обеднями и т. д. и увеличивает могущество и богатство духовенства. Если бы жрецы считали грехами только поступки, действительно вредные для общества, то могущество их было бы невелико. Оно простиралось бы только на известное число мошенников и преступников.
Но духовенство захотело иметь власть и над добродетельными людьми. Для этого нужно было придумать грехи, которые могли бы совершать добродетельные люди. Так, жрецы решили, что малейшие вольности между юношами и девушками, одно только желание удовольствия - уже грех. Кроме того, они установили множество обрядов и суеверных церемоний; они постановили, что все граждане должны выполнять их, что несоблюдение этих обрядов будет считаться величайшим из преступлений и что нарушение обрядового закона, если бы оно имело место, должно, как, например, у евреев, наказываться более сурово, чем самое ужасное злодеяние.
Эти обряды и церемонии, более или менее многочисленные у различных народов, были повсюду почти одни и те же. Повсюду они считались священными и обеспечили духовенству величайшую власть над различными сословиями государства.
Но между попами различных народов нашлись такие, которые, будучи более ловкими, чем другие, потребовали от граждан не только соблюдения известных обрядов, но и веры в известные догматы. В результате незаметного увеличения ими числа этих догматом увеличилось и число неверующих и еретиков. Чего потребовало затем духовенство? Чтобы еретиков наказывали конфискацией их имущества, и закон этот увеличил богатства церкви; оно потребовало, кроме того, чтобы неверие каралось смертной казнью, и закон этот увеличил его власть. С того момента, когда жрецы осудили Сократа, гений, добродетель и сами монархи стали трепетать перед ними.
Власть их начала покоиться на страхе и паническом ужасе. Окутывая умы людей мраком невежества, чувства эти стали непоколебимой опорой власти первосвященников. Когда человек вынужден погасить в себе свет разума и не знает, что справедливо или несправедливо, он обращается к попу и полагается на его советы.
Но почему человек не обращается лучше к естественному закону? Ведь даже ложные религии покоятся на этой общей основе. Это так, но естественный закон есть не что иное, как сам разум. А как можно верить своему разуму, если запретили себе пользоваться им? Кроме того, кто может разглядеть предписания естественного закона через мистический туман, которым его окружило духовное сословие? Этот закон, говорят, есть канва всех религий. Пусть так, но попы выткали на этой канве столько таинств, что вышивка совершенно закрыла её основу. Кто знаком с историей, может убедиться в том, что добродетель народов уменьшается соразмерно росту их суеверия. Как научить суеверного человека его обязанностям? Разве он может распознать во мраке заблуждения и невежества тропу справедливости? Страна, где образованные люди встречаются лишь среди духовного сословия, - это страна, где никогда не образуется ясной и истинной идеи о добродетели.
Попы заинтересованы не в том, чтобы граждане поступали хорошо, но в том, чтобы они не мыслили вовсе. Нужно, говорят они, чтобы сын человеческий мало знал и много верил. Попы утверждают, что бог воздает каждому не по его делам, а по его вере».
Клод Гельвеций, О Человеке / Сочинения в 2-х томах, Том 2, «Мысль», 1974 г., с. 144-146.