Упадок в развитии театрального искусства по А.Н. Островскому

«При отсутствии внутреннего художественного интереса публика привлекается или:

1) внешним интересом, - чудесным, с декорационными фокусами, или, 
2) чувственным раздражением, или 
3) тенденциозностью.

Но только искусство даёт полное наслаждение, удовлетворяющее, успокаивающее; все другие приманки только раздражают и заставляют желать большего.

После путешествия вокруг света публика запросит путешествия на луну; после локомотива - огромную пушку; после живых лошадей - живых слонов или страусов. И кончаются эти удовольствия обыкновенно в публике - пресыщением, а в театре - банкротством.

А хуже всего то, что публика перестаёт доверять искусству, начинает сомневаться в его значении, не понимая того, что ей давали не искусство, а пустую забаву. Приманка посредством раздражения чувственности тоже непрочна. Всё раздражающее, всё наркотическое перестаёт действовать, если не усиливать постепенно приёмов; а в раздражении чувственности далеко идти нельзя: прогрессу в этом роде искусства положены пределы в Своде законов Российской империи, в статьях «О непотребстве».

Тенденциозные пьесы некоторыми критиками по недоразумению (или, лучше сказать, по недостатку разумения, по недомыслию) называются культурными: но они некультурны уж потому, что при отсутствии в них жизни и живых образов не производят никакого впечатления и оставляют публику равнодушной. Культурно то, что сильно действует и оставляет в душе глубокие следы; художественные произведения вместе с тем и культурны. Они своими правдивыми и сильно поставленными характерами и типами дают первые правильные отвлечения и обобщения. Под влиянием искусства неразвитая толпа начинает впервые разбираться в жизни, которая давила её слабый, неспособный к классификации ум кажущимся разнообразием. Она начинает обобщать явления и характеры, подводить их под определение, под одну кличку. Это - первые отвлечения, первая степень культуры мозга, проявлявшего себя дотоле в низменной, мало человеческой форме сметки, смекалки и в более или менее верных, но всегда себялюбивых, житейских и коммерческих расчётах.

Некоторые критики называют тенденциозные пьесы честными, и это неверно. Они не честны, потому что не дают того, что обещают, - художественного наслаждения, т.е. того, за чем люди ходят в театр. Но вместо наслаждения они приносят пользу, дают хорошую мысль? И всякое художественное произведение даёт мысль - и не одну, а целую перспективу мыслей, от которых не отделаешься. Голые тенденции и прописные истины недолго удерживаются в уме: они там не закреплены чувством. Сказать умное, честное слово не мудрено: их так много сказано и написано: но чтоб истины действовали, убеждали, умудряли, - надо, чтоб они прошли прежде через души, через умы высшего сорта, т. е. творческие, художнические. Иметь хорошие мысли может всякий, а владеть умами и сердцами дано только избранным. Это, конечно, досадно, но уж нечего делать.

В недавнем походе, поднятом против искусства, эта досада была едва ли не главной причиной. Привилегированные театры, давя и уничтожая другие сцены, должны были по крайней мере для поддержания своего собственного существования беречь свои школы, чтоб не обращаться потом за помощью к контрабандным любительским сценам. Много вреда русскому драматическому искусству сделала монополия, но уничтожением школ нанесла такой удар, от которого ему не оправиться в десятки лет, при самых энергических усилиях. Драматическая школа или консерватория становится существенной необходимостью, делом государственной важности».

Островский А.Н., О причинах упадка драматического театра в Москве / Полное собрание сочинений в 12-ти томах, Том 12, М., «Государственное издательство художественной литературы», 1952 г., с. 157-158.