Попытки разрушить чужие работы, проекты в научном сообществе и реакция на это К.Э. Циолковского
Молодой исследователь А.Л. Чижевский из Калуги столкнулся с неконструктивной критикой своих трудов об оздоравливающем действии на организм человека отрицательных ионов (строго говоря, первым это установил французский аббат Пьер Бертолон в 1780 году - Прим. И.Л. Викентьева):
«Под влиянием многочисленных споров и разговоров в течение ряда лет как в Москве, так и в Калуге я периодически терял веру в собственные наблюдения и опыты, веру в то, что для меня было совершенно очевидным при производстве опытов и что покрывалось вуалью сомнений сразу же после их окончания. У меня были десятки критиков, которые настаивали на неубедительности моих первых опытов, отрицали полярное действие ионов воздуха и в основном пытались внушить мне, что с помощью таких простых тестов, как вес и отход, ничего путного в науке сделать нельзя, так как современные лаборатории уже обладают более точными приборами и приёмами научного исследования. Я буквально сотни раз возвращался к анализу моих исследований и пытался дать им справедливую, объективную оценку. Я вместе с отцом размышлял о всех деталях опытов, и мы приходили к заключению, что никакой ошибки в наших многочисленных и безукоризненно точных исследованиях не было и полярное действие разноимённых ионов служило лучшим доказательством того, что полученные результаты обладают абсолютной достоверностью. Того же мнения придерживались и работающие со мной врачи, которые видели в ионах отрицательной полярности могущественный фактор терапии.
Зато другие люди были того мнения, что с окончательным решением вопроса надо подождать, пока я или кто-то другой не получит возможности осуществить исследования при участии «настоящих» физиологов, в «настоящей» лабораторной обстановке. Это мнение о моих работах рьяно поддерживалось профессорами А.П. Соколовым и М.Н. Шатерниковым. Вообще говоря, я был доволен полученными мною результатами, но боялся говорить о них во избежание неприятных и дерзких возражений, которые угнетающе действовали на меня и сводили на нет всю работу, по крайней мере за эти трудные, напряженные годы.
Систематическое «осквернение» моих, по сути дела основных работ, открывших путь для дальнейших исследований и установивших впервые два факта - факт биологического действия ионов воздуха и факт благотворного действия отрицательных ионов, удручающим образом действовало на мою психику, вынуждая меня остерегаться высказываний и замкнуться в себе. С другой стороны, это «осквернение» стимулировало мои духовные и физические силы для борьбы за истину и за продолжение исследований во что бы то ни стало, вопреки всем и вся.
- Вы противоречите сами себе, - успокаивающе говорил Константин Эдуардович, знакомый с муками, сопровождающими эти работы, - вы поддаётесь внушению злых и недобросовестных людей. Они не верят даже самим себе, они изолгались, и не стоит обращать внимания. Я уверен, что никто бы не мог осуществить так добросовестно эти исследования, как это сделали вы с Леонидом Васильевичем и Ольгой Васильевной... Вот вы увидите: ваши опыты потом повторят во многих лабораториях и придут к тем же выводам, к которым пришли и вы. Приоритет навсегда останется за вами, хотя, как вы видите, будут многочисленные попытки вырвать его из ваших рук и теперь, и позже, и через десятилетия. Это я знаю по собственному опыту. Поэтому вам не следует поддаваться силе гипноза и опускать руки: в вашей области вы самый крупный специалист, и своё значение вы не должны уступать кому-либо из этих... Я вижу, что вас хотят разочаровать, чтобы уронить в собственных глазах и унизить, чтобы вы потеряли веру в свои исследования. Это обычный приём. А московские профессора преследуют уже явно уголовные цели - убить в вас веру в ваши работы, которые опровергают их неудачные гипотезы. Это тоже маленькие человечки, но они цепляются за своё место в мире и готовы утопить вас в ложке воды. Только вера в собственные силы и идеи может спасти вас и вашу науку. Никаких разочарований. Константин Эдуардович вселял в меня уверенность и духовно снаряжал для борьбы за науку».
Чижевский А.Л., На берегу Вселенной: годы дружбы с Циолковским (воспоминания), М., «Мысль», 1995 г., с. 140-141.
И ещё:
« - Да вы плюньте на критиков. Важно, чтобы у вас была уверенность в точности результатов опытов, и измеряйте число киловольт на ионизаторе. Вспомните, как Пушкин крепко расправлялся со всякими критиками. А меня, кто только меня не ругал! Ах, Александр Леонидович, да ещё как: безумец, неуч, мракобес! Говорить о ракетах-самолётах, о завоевании околосолнечного пространства! Сумасшествие, бред, неизлечимое заболевание ума. Как только люди не перевирали мои проекты! Как только не хотели меня унизить! Прожектёрство, погоня за славой, оригинальностью. А я, - Константин Эдуардович улыбнулся, - а я, говоря по-русски, плевал на них, на моих критиков, хотя бы они были в профессорских званиях. Неумный критик-начётчик, болтающий механический болванчик, - это самое страшное чудовище в мире, страшное и для науки, и для искусства. Обычно ими бывают бездарные люди, зарабатывающие себе хлеб на поношении всего нового, всего прогрессивного. С такими людьми надо бороться, надо отстаивать свои точки зрения, как бы это ни было трудно. Вам, - продолжал он, - нечего обращать внимание на то, что скажет какой-нибудь молодец о том, знаете ли вы, какое число ионов вы даёте вашим животным, или не знаете. Это сейчас факт третьестепенный. Важно знать, как действуют ионы на живой организм, знать дозы по времени и число тысяч вольт на вашей электроэффлювиальной люстре. Уже этого будет много, ибо исходя из этих данных опыты могут быть легко повторены. Во всяком случае ясно лишь одно, что отсутствие хорошего счётчика ионов или отсутствие методики их учёта ни на минуту не должно останавливать ваши работы. Вы работаете не для ядовитой критики, а для науки, для блага людей. А что вас будут ругать, это ясно, ибо вы доказали экспериментально, что ионы воздуха действуют на организм, да ещё так сильно».
Чижевский А.Л., На берегу Вселенной: годы дружбы с Циолковским (воспоминания), М., «Мысль», 1995 г., с. 129.