Цель и награда гения по Артуру Шопенгауэру
«…только в высшей степени редкие, необыкновенные люди, истинная серьёзность которых направлена не на личное и практическое, а на объективное и теоретическое, способны постигать существенное в вещах и мире, следовательно, высшие истины и сообщать их тем или иным способом. Ибо такая серьёзность, лежащая вне индивида и направленная на объективное, - нечто чуждое человеческой природе, неестественное, собственно говоря, сверхъестественное; но только ею человек велик, поэтому его производящую силу приписывают некоему отличному от него гению, который якобы овладевает им.
Для такого человека его ваяние, стихи или мышление - цель, для других это только средство. Последние преследуют при этом свою выгоду и, как правило, умеют её достигать, поскольку они применяются к своим современникам и готовы служить их потребностям и настроениям; поэтому условия их жизни обычно вполне благоприятны, а условия жизни великих людей часто очень убоги.
Ведь великий человек приносит своё личное благо в жертву объективной цели, иначе поступить он не может, потому что на неё направлена его серьёзность.
Обыкновенные же люди поступают наоборот: поэтому они мелки, а он велик. Его творения создаются на все времена, но признание их начинается большей частью в потомстве: рядовые люди живут и умирают со своим временем.
Вообще велик лишь тот, кто не связывает со своей деятельностью, будь она практической или теоретической, личные интересы, а преследует только объективную цель; и великим он остаётся и в том случае, если в практической области эта цель была неправильно понята, даже если она вследствие этого была преступлением.
То, что такой человек заботится не о себе и о своих интересах, делает его при всех обстоятельствах великим. Напротив, всякая деятельность, направленная на личные цели, мелка, потому что руководствующийся этим человек познаёт и обнаруживает себя только в собственной ничтожной малой личности.
Тот, кто велик, постигает себя во всём и поэтому в целом: он не живёт, подобно заурядным людям, только в микрокосме, но больше в макрокосме. Поэтому ему близко целое, и он стремится постигнуть его, чтобы воспроизвести, или объяснить, или практически воздействовать на него. Ему это не чуждо: он чувствует, что это его касается. Из-за этого распространения его интересов его называют великим. Этот высокий предикат подобает применять только к истинному герою в каком-либо смысле и гению: этим утверждается, что данные люди, вопреки человеческой природе, действовали не в собственных интересах, жили не для себя, а для всех.
Но как большинство людей всегда должны оставаться мелкими и никогда не могут стать великими, так невозможно и обратное, а именно, чтобы человек был полностью, т. е. всегда и каждое мгновение велик:
Воспитан и взлелеян человек
Тем, что обыкновенно, и привычка кормилица его.
Фридрих Шиллер, трагедия «Смерть Валленштейна»
Каждый великий человек должен быть всё-таки часто только индивидом, видеть только себя, а это означает быть мелким. На этом основано очень верное замечание, что герой никогда не является таковым для своего лакея, а не на том, что лакей неспособен ценить героя; что Гёте преподносит нам в «Избирательном сродстве» как мысль Оттилии.
Гений в самом себе находит награду: ведь лучшее, что есть в человеке, должно быть необходимо для самого себя. Кто родился с талантом и для таланта, находит в нем своё самое прекрасное существование, говорит Гёте.
Когда мы вспоминаем великого человека далёкого прошлого, мы не думаем: «Как счастлив он, что ещё и теперь мы восхищаемся им», а думаем: «Как счастлив должен был он быть, непосредственно наслаждаясь своим духом, если оставшимся о нем воспоминанием наслаждаются люди в веках». Не в славе ценность, а в том, посредством чего её достигают, в рождении бессмертных детей - отрада. Те, кто пытается доказать, что посмертная слава не имеет значения, потому что тот, кто её достиг, ничего об этом не узнает, напоминает умника, который очень мудро доказывал бы человеку, бросающему завистливые взгляды на кучу устричных раковин во дворе соседа, их полную непригодность».
Артур Шопенгауэр, Мир как воля и представление, том 2, М., «Наука», 1993 г., с. 416-417.