Третьяков Павел Михайлович

1832 год
-
1898 год

Россия (СССР)

Московский купец первой гильдии. С 1856 года - собиратель картин русских художников, меценат, основатель Третьяковской галереи - первого русского общедоступного музея.


В юности «Он имел много книг, собирал лубки, эстампы, гравюры. Собранное он аккуратно хранил. Часто, уединившись от шумного общества гостей, рассматривал гравюры или подолгу читал книги. Павел просил, чтоб никто не тревожил его, не отрывал от занятий. Он был высок для своих девятнадцати лет, худощав, тёмно-русые волосы завитками падали на лоб, задумчивые карие глаза под густыми бровями казались совсем чёрными от матовой бледности лица. Он не производил впечатления крепкого здоровьем юноши, но его работоспособность, умение собраться волею и не терять без дела ни минуты удивляли мать, брата и друзей. Удивляла в нём замкнутость и молчаливость не по годам. Эта черта характера делала его старше своих лет, заставляла относиться к нему с большим уважением. За любовь к одиночеству друзья в шутку прозвали Павла «отшельником»».

Безрукова Д.Я., Третьяков и история создания его галереи, М., «Просвещение», 1970 г., с. 7-8.

 

В 1874 году П.М. Третьяков построил специальное здание в Москве для картинной галереи, открыв в ней в 1881 году залы для посетителей. После смерти его брата С.М. Третьякова в 1882 году, который собирал картины западных художников и завещал их П.М. Третьякову, они также были  переданы картинной галерее.

Кроме этого, по инициативе и за счёт П.М. Третьякова была создана портретная галерея деятелей русской культуры: А.И. Герцена, И.А. Гончарова, Ф.М. Достоевского, Н.А. Некрасова, Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, П.И. Чайковского и других.

 

В 1892 году П.М. Третьяков передал свою коллекцию вместе со зданием галереи в собственность Московской городской думы. Год спустя это заведение получило название: «Городская художественная галерея Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых».

В 1893 году П.М. Третьяков отказался от дворянства, которое ему хотел даровать царь в знак оценки его трудов по созданию картинной галереи. «Я купцом родился, купцом и умру», - ответил меценат явившемуся обрадовать его чиновнику...

До конца своей жизни П.М. Третьяков заботился об Арнольдонском училище для глухонемых, где училось 150 человек.

 

«… купец Третьяков понял государственную задачу искусства. И нашёл свежие художественные силы и облегчил путь их. И, окружив чистым восторгом, сохранил их творения. Но свою радость он сделал народной радостью, и при жизни ещё отдал городу Москве всё своё замечательное собрание. И не малую задачу он себе поставил. Не просто собрал воедино массу ценных творений, а отразил в своем собрании всю русскую школу. Всё новое, яркое, значительное было усмотрено Третьяковым. Этот молчаливый, седой человек, в большой шубе, неутомимо посещал все выставки, и ничто не останавливало его, если он считал произведение значительным. К начинающему молодому художнику он поднимался по крутой лестнице в студию.

Он был первым при окончании картины. Он был первым при открытии выставки. И за то он первый имел лучшие, характерные вещи.

Случилось так, что награда высших художественных учреждений считалась ничем сравнительно с приобретением Третьякова. И судьба начинающего работника решалась не Академией, но именно этим молчаливым, искренним человеком».

Николай Рерих, Пути благословения, Минск, «Университетское», 1991 г., с. 11-12.

 

 

«... цель, осуществляемая Третьяковым, - создание национальной художественной галереи русской живописи - была шире и грандиознее, чем собирание картин одной школы или одного направления, хотя бы и наиболее прогрессивного. И Третьяков раздвигает рамки своей коллекции, начинает собирать древнерусское искусство и портретную живопись XVIII века - Рокотова, Левицкого, затем работы Боровиковского, Венецианова, Тропннина, Брюллова, Федотова. Третьяков внимательно следит за успехами художников более молодого поколения. Он приобретает произведения Серова, Нестерова, Остроухова, Левитана, Касаткина, Сергея Иванова, Малютина, Архипова, Коровина, Рериха, А. Бенуа, Малявина, Головина, А. Борисова, Сомова, Рябушкина, Л. Пастернака и многих других, с той же третьяковской вдумчивостью отбирая самое художественное, что заслуживает права войти в сокровищницу национальной русской живописи.

При такой цели собирательства Третьякову было ясно, какую большую ответственность он берёт на себя перед историей русской культуры, приобретая для Галереи одни произведения и не приобретая другие, что этим самым он одни произведения приобщает к лучшему, что создано русским искусством, а другие как бы отлучает, проходя мимо них со спокойным равнодушием.

Третьяков чувствовал колоссальную ответственность перед народом за каждое своё приобретение с точки зрения соблюдения чистоты принципа, имеющего в виду, что содержание и художественная форма приобретаемых картин должны отвечать высокому значению русской живописи.

Третьяков понимал, что так собирая Галерею, он становится как бы историком русской живописи, и притом историком, который не только регистрирует события, но и сам участвует в ходе истории и влияет на этот ход.

Поэтому Третьяков долгие часы проводил перед картинами или бродил по выставочным залам до открытия, одинокий, молчаливый, задумчивый. Он советовался с Крамским, Перовым, Репиным, взвешивал их точки зрения, ценил их советы, но принимал своё окончательное решение всегда самостоятельно.

Когда Репин однажды сказал Третьякову, что какую-то картину тот купил зря, Павел Михайлович ответил ему: «Всё, что я трачу и иногда бросаю на картину, - мне постоянно кажется необходимо нужным; знаю, что мне легко ошибаться; всё что сделано - конечно, этого не поправить, но для будущего, как примеры, мне необходимо нужно, чтобы Вы мне указали, что брошено, то есть за какие вещи. Это останется между нами... Прошу Вас, ради Бога, сделайте это, мне это нужно более, чем Вы это можете предполагать». В 1885 году П. М. Третьяков писал Репину: «Ради Бога, не равняйте меня с любителями, всеми другими собирателями, приобретателями... не обижайтесь на меня за то, за что вправе обидеться на них».

Боткина А.П., П.М. третьяков и русская живопись – предисловие к книге: Павел Михайлович Третьякова, М., «Искусство», 1986 г., с. 11-12.

 

«Превращение галереи П.М. Третьякова из частного собрания в национальный музей уже само по себе было характернейшим знамением времени. В этом акте нетрудно обнаружить серьёзный шаг навстречу быстро расширяющемуся публичному интересу к искусству вообще и русскому национальному художественному творчеству в частности. Другое подобное же событие произошло через шесть лет, когда в Санкт-Петербурге в марте 1898 года был открыт Русский музей» (созданный по указу императора Николая II и носящий имя его отца:   «Об учреждении особого установления под названием «Русский музей императора Александра III» – Прим. И.Л. Викентьева).

Стернин Г.Ю., Русская художественная культура второй половины XIX – начала XX века, М., 1984 г., с. 63.

Новости
Случайная цитата
  • Психология юношеской обиды – случай Н.С. Михалкова
    «МИХАЛКОВ: Хотя увлечений было много... Из-за одного висел на одной руке на одиннадцатом этаже на балконе в «доме на набережной»... Лена Щорс - была такая девушка. Там была компания старше меня, неслабая такая: Миша Будённый, Валера Полянский, - высокопоставленная компания, элита, дети элиты. Лена Щорс была пикантная девушка, с большой грудью, с серыми бархатистыми глазами. И однажды у неё дома, пытаясь поразить компанию, запел песню Галича: «У лошади была грудная жаба». «А маршал, бедный, мучил...