Германия
Немецкий учитель математики, историк и культуролог.
«Домашняя атмосфера была невыносимой. Отец по вечерам убегал из дома на почту от ежедневных семейных скандалов. Мать больше занималась музицированием и живописью, чем домашними делами, и совершенно не следила за детьми. Освальд стеснялся приглашать к себе школьных товарищей из-за царившего в доме беспорядка. «Мы всегда выглядели как-то неуклюже, смешно, безвкусно, - вспоминала впоследствии сестра философа. - Никто во всей школе не носил такого барахла, как мы. У меня, как и у Адели и Гертруды, никогда не было новых чулок и свежей рубашки. Чистого белья не было и у Освальда». От внешней убогости, «постоянного» страха и отсутствия любви Освальд старался скрыться в мир фантазии, собственной и почерпнутой из книг. «Уже ребёнком я всегда нёс в себе идею, что мне суждено стать своего рода Мессией. Основать новую религию Солнца, новую Империю, какую-то волшебную страну, новую Германию, новое мировоззрение - вот что составляло на девять десятых содержание моих грёз», - признаётся он позже.
В четырнадцать лет Освальд сочинил целый 50-страничный труд, посвящённый восьмидесяти пяти годам «истории» вымышленной империи Африказии. С детских лет будущий «Коперник исторической науки» «выдумывал» мировую историю. Ему не хватало пока лишь знаний и эрудиции. В шестнадцать лет он уже читал философские произведения, встречая при этом неприкрытое неодобрение семьи.
Отец книг не читал и не покупал, презрительно бросая: «Не трать время на всё это!» Отцовские «поучения» надолго запомнились Освальду, которому оставалось только сжимать зубы.
Мать читала одни журналы, художественное воспитание сына она ограничила уроками музыки и рисования. В 1899 году в Гаале он поступил в университет, где изучал математику и естественные науки. После смерти отца в 1901 году Шпенглер переехал в Мюнхен, а затем в Берлин, где продолжал занятия. Дважды в Мюнхене на улице он впадал в беспамятство, забывая собственный адрес. Ужасное состояние здоровья давало о себе знать: порок сердца, чрезмерная нервозность и чувствительность, беспричинный плач, склонность к лунатизму, невыносимые головные боли с рвотой, которые доводили его почти до сумасшествия. Шпенглер часто бился головой о шкаф или дверь, чтобы хоть как-то изменить характер боли. «Я никогда не проводил и месяца без мысли о самоубийстве», - вспоминает он».
Логрус А., Великие мыслители XX века, М., «Мартин», 2002 г., с.421-422.
Главное сочинение Освальда Шпенглера: Закат Европы / Der Untergang des Abendlandes (1-й том был издан в 1918, а 2-ой в 1922 году). Заголовок этой работы был придуман издателем, что, по мнению историков, способствовало популярности книги.
«В концепции культурно-исторического круговорота Шпенглера каждая культура проходит этапы рождения, зрелости, расцвета и упадка. Истощаясь, она превращается в цивилизацию и в форме цивилизации подходит к закату. По Шпенглеру, цивилизация оказывается последней кризисной стадией культуры. Весь цикл длится примерно 1200-1500 лет. Используя обширный культурографический материал, Шпенглер выделил 8 типов культур: египетская, индийская, вавилонская, китайская, античная (аполлоновская), византийско-арабская, западноевропейская (фаустовская), южноамериканская культура майя (учёный также писал о нарождающейся «русско-сибирской» культуре – Прим. И.Л. Викентьева). Каждая из культур неповторима и замкнута. Античная (аполлоновская) культура телесна, её первосимвол - это прекрасное тело. Для неё характерны образность, зрительная оформленность, оптически верное воплощение идеала красоты. Западноевропейская (фаустовская) культура, родившись на бескрайних просторах Северной Европы, устремлена в бесконечность. В ней царит не чувственный образ, а идея. Отсюда власть моральных кодексов, запретов, религиозная нетерпимость и фанатизм. Западная культура предлагает модель личности как общественного, исторического и ответственного лица. Мечта о прекрасном, «дальнем» будущем, так же как и ностальгия о прошлом - определяющие для европейской культуры. Отсюда идея историчности культуры, особое внимание к ходу времени, всё возрастающие темпы развития, ощущение трагичности потери времени. Современная западноевропейская культура сейчас находится в стадии кризиса, т.е. превратилась в цивилизацию и обречена на гибель. Цивилизация противостоит миру человеческой культуры как Нечто внешнее и грубо воздействующее: цивилизация - символ технической мощи: культура - символ духовного богатства человека».
Кирамова К. И., Философия науки, М., «Инфра-М», 2006 г., с. 4-5.
«Главная задача, которую ставит себе Шпенглер, - схватить первофеномен, внутреннюю форму каждой из восьми заинвентаризованных им культур и затем из этого первофеномена эйдетически дедуцировать решительно всё: формы политики и тип эротики, юриспруденцию и музыку, математику и лирику. Описание первофеноменов производится у Шпенглера с грубоватой односложностью, что идёт на пользу суггестивности книги, но во вред деликатному объекту анализа. Так, внутренняя форма египетской культуры - образ прямого и неуклонного пути: отсюда доминирование профиля в живописи и барельефе (чистое направление), фронтальность пластики, специфическая структура храмов с постепенным следованием дворов и валов, суровая целесообразность бюрократии в политике и т. д. Первофеномен «аполлоновской» культуры - «евклидовская» телесность: отсюда господство пластики в искусстве, геометрии - в математике, обозримых микроформ полиса - в политике, отсюда специфическое понимание половой любви и душевной структуры, отсюда скульптурные платоновские идеи и скульптурные же демокритовские атомы. Напротив, «фаустовская» культура живёт идеей «глубины» - пространственной глубины, «третьего измерения», которое само есть знак для времени и для «пафоса дистанции»: отсюда доминирование музыки, единственный в своем роде феномен линейной перспективы в живописи, учение о бесконечном пространстве в физике и инфинитезимальная математика, отсюда же и политический динамизм европейского мира и т.п. Очевидно, подобные формулировки культурных первофеноменов могут быть в разной степени убедительными, но только недоказуемыми. Действительно, для схватывания внутренней формы культур Шпенглер требует специфической формы знания, не тождественной научному знанию. Речь идёт о «физиогномическом такте», «артистической уверенности глаза».
Аверинцев С.С., Морфология культуры Освальда Шпенглера, цитируется по книге: Никонова С.Б., Сравнительная культурология. Теоретическое введение, СПб, Изд-во СПбГУП, 2017 г., с. 67.
«Мировой страх есть, несомненно, наиболее творческое из всех прачувствований. Ему обязан человек самыми зрелыми и глубокими формами и ликами не только своей сознательной внутренней жизни, но и её отражения в бесчисленных образованиях культуры. Словно некая таинственная мелодия, доступная не всякому слуху, проходит этот страх сквозь язык форм каждого подлинного творения искусства, каждой прочувствованной философии, каждого значительного деяния...»
Оствальд Шпенглер, Закат Европы. Очерки мифологии мировой истории, М., «Мысль», 1993 г., с. 233.
Освальд Шпенглер считал себя продолжателем идей Гёте и Ницше.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
