Россия (СССР)
Русский писатель, увлекающийся политикой...
О Иосифе Бродском и о себе написал так: «У него был настоящий талант, хотя и архаичный, библиотечно-академический. Он - единственный из живших в моё время литераторов, кого я некогда выбрал в соперники. Единственный, с кем хотел бы поговорить долго и откровенно «за жизнь», о душе, и всякие там космосы и планеты.
Но он всегда уклонялся, боялся. Когда он умер, мне стало скучнее. Мне хотелось бы, чтобы он жил и видел мои последующие победы, пусть они и не лежат в области литературы.
Существуют сведения, что Владимир Набоков стал писать прозу потому, что существовал его великолепный современник, поэт Ходасевич.
Думаю, что и на меня оказало влияние то обстоятельство, что в мою эпоху работал поэт Бродский.
Я ушёл в прозу, где у меня не было конкурентов. Впрочем, это лишь догадка. Такого решения - нет, я не принимал. Когда он умер, я по-своему помянул его добрым словом».
Лимонов Э.В., Книга мёртвых: Очерки, СПб, «Лимбус Пресс»; «Издательство К. Тублина», 2013 г., с. 165-166.
«Чем близок Лимонов? Слушай, тут можно лекцию прочитать. Вот её тезисы: он крупнейший писатель последней четверти XX века. Во главу угла у него поставлен пережитый личный опыт. В отличие от сходных по масштабу дарования современников - Аксёнова, Довлатова, - Лимонов превосходит их масштабом личности. Пушкин сказал: «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон, в заботы суетного света он малодушно погружён». Вот Лимонов - НЕ погружён. Ты упомянул «Дневник неудачника». Там сказано так (цитирую приблизительно): если мне заплатят за мои книги - ничего не потрачу, всё вложу в революцию! Проходит двадцать лет - человек сдержал слово. Цельный он, вот что».
Андрей Рубанов: «Я на своей территории буду делать, что хочу», в Сб.: Захар Прилепин, Именины сердца: разговоры с русской литературой, М., «Аст», 2009 г., с. 221.
«Буквально несколько дней тому назад я получил очередное подтверждение того, что я чужой своим близким. Очередное жестокое разочарование в человеке постигло меня.
Моя жена, мать моего ребёнка, потребовала от меня, чтобы я оставил политику, народ, страну, моих единомышленников в тюрьмах и лагерях и отправился с нею «отдыхать» за границу. «На зиму, - сказала она, - здесь холодно. Сын будет купаться в океане. Я хочу показать моей семье ту жизнь».
Я с возмущением ответил, что для меня её требование оскорбительно и неприемлемо. Что я не могу бросить своих людей, поверивших в меня, я - командир.
Она сказала, что хочет, чтоб её семья: двое детей и мать, были счастливы.
Я ответил, что в таком случае ей придется быть счастливой без меня.
Она сообщила, что сняла «там», куда хочет отправиться, «домик». Она сказала, что теперь, когда у меня есть сын, он - сын - должен быть главным. Его интересы. Всё должно быть сделано для него. Подчинено ему.
Я вызвал охрану, чтобы поехать среди ночи к себе, туда, где у меня есть стол и книги. Когда я закрывал дверь, мой сын равнодушно скользнул по мне бессмысленным взглядом. Я сел в машину и думал, глядя в ночь, о том, что ещё раз оказался чужим среди только что приобретённых «своих».
Лимонов Э.В., Ереси: очерки натуральной философии, СПб, «Амфора», 2008 г., с. 157.
«Санкт-Петербург создан одним сильным мечтателем, постоянным усилием, напряжением и воображением экстраординарным. Амстердам, с которого якобы «срисовал» Санкт-Петербург Пётр наш Великий - жалок, я там был четыре раза, в сравнении с Санкт-Петербургом. […]
Питерские - это Раскольников, Курёхин, Тимур Новиков, прогуливающиеся в компании Бориса Савинкова и «Вани» Каляева. Это город благородных заговорщиков - декабристов. А Павел I! Русская коронованная белая роза этот Павел I. На его саркофаге в Петропавловской крепости уместно, одиноко и чарующе лежали, помню, мистические белые розы. Самый загадочный император русской истории, едва не осуществивший вечную русскую мечту, он послал атамана Платова в поход на Индию! За что англичане и организовали его убийство. Павел I по сути был немецким романтиком. Он и погиб, если не ошибаюсь, в один год с лейтенантом Клейстом. (Кстати, Адольф Гитлер был последним немецким романтиком. Пусть Вам не будет скушно, подумайте!)
В Санкт-Петербурге мы смыкаемся с европейскими легендами. В Москве - с азиатским базаром».
Лимонов Э.В., «И перед новою столицей померкнет старая Москва» / Апология чукчей: мои книги, мои войны, мои женщины, М., «Аст», 2013 г., с. 87-89.
