Великобритания
Английский математик и дешифровальщик, работавший во время Второй мировой войны вместе Аланом Тьюрингом.
«Ирвинг Гуд был математическим вундеркиндом; однажды он встал в своей детской кроватке и спросил у матери, сколько будет тысячу раз по тысяче. Лёжа в постели с дифтерией, он независимо открыл иррациональные числа […]. К 14 годам он заново открыл математическую индукцию - один из методов математического доказательства. К тому моменту учителя-математики просто оставили его наедине с книгами. В Кембриджском университете Гуд завоевал все математические награды, возможные на пути к степени доктора философии, и открыл в себе страсть к шахматам».
Джеймс Баррат, Последнее изобретение человечества: искуcственный интеллект и конец эры Homo sapiens, М., «Альпина нон-фикшн», 2015 г., с. 120.
«Именно из-за игры в шахматы через год после начала Второй мировой войны тогдашний чемпион Британии по шахматам Хью Александер пригласил Гуда в 18-й корпус в Блетчли-парк, где работали дешифровалыцики. Они занимались взломом кодов, которыми пользовались все державы «оси» - Германия, Япония и Италия, - но особое внимание всегда уделялось германским кодированным сообщениям. Германские подлодки топили торговые суда союзников с устрашающей скоростью - только за первую половину 1942 г. жертвами подлодок стали около 500 союзных судов. Британский премьер-министр Уинстон Черчилль опасался, что голод может обречь его островную страну на поражение.
Немецкие сообщения передавались по радио, и англичане без особого труда перехватывали их при помощи специальных «слуховых» вышек. С самого начала войны Германия применяла для шифрования сообщений специальную машину под названием «Энигма». Эта машина, имевшаяся во всех шифровальных подразделениях германских вооружённых сил, по форме и размеру напоминала старомодную механическую пишущую машинку. Каждая клавиша соответствовала букве. При нажатии на клавишу ток проходил электрическую цепь и зажигал лампочку с кодовой буквой. В цепи находились вращающиеся барабаны, что позволяло замыкать цепь в различных комбинациях. В базовом варианте «Энигмы» было три барабана, и каждый из них мог закодировать букву предыдущего барабана. Для алфавита из 26 букв возможны были 403 291461126 605 635 584 000 вариантов. Барабаны (шаблоны) менялись почти ежедневно.
Когда немец посылал зашифрованное «Энигмой» сообщение, получатель расшифровывал его при помощи собственной «Энигмы»; для этого достаточно было иметь такие же шаблоны, как у отправителя.
К счастью, в Блетчли-парке оказалось собственное «секретное оружие» - Алан Тьюринг.
До войны Тьюринг изучал математику и криптографию в Кембридже и Принстоне. Он придумал - вообразил - «автоматическую машину», ныне известную как машина Тьюринга. Эта автоматическая машина заложила фундаментальные принципы машинных вычислений.
Гипотеза Чёрча-Тьюринга, объединившая работы Тьюринга и принстонского профессора-математика Алонсо Чёрча, дала серьёзный толчок к исследованию искусственного интеллекта.
Эта гипотеза утверждает, что все, что может быть вычислено по алгоритму или по программе, может быть вычислено машиной Тьюринга. Исходя из этого, если мозговые процессы могут быть выражены в виде серии команд - алгоритма, то компьютер может обрабатывать информацию в точности так же, как мозг.
Иными словами, если в человеческом мышлении нет ничего мистического или магического, то разум (интеллект) может быть воплощён в компьютере […]
Война преподала Тьюрингу интенсивный экспресс-курс всего того, о чём он думал до войны, и многого такого, о чем он не думал (к примеру, нацизма и подводных лодок). В разгар войны сотрудники Блетчли-парка расшифровывали порядка 4000 перехваченных сообщений в день, и делать это вручную становилось всё сложнее. Это была работа для машины.
И очень кстати пришлась принципиальная догадка Тьюринга о том, что проще понять, чем не являются шаблоны «Энигмы», чем разобраться, чем они являются.
У дешифровщиков был материал для работы - перехваченные сообщения, «взломанные» вручную или при помощи электрических дешифровальных машин под названием Bombes. Такие сообщения сотрудники Парка называли «поцелуями».
Тьюринг, как и Гуд, был убеждённым последователем Байеса в те времена, когда статистические методы воспринимались как своего рода волшебство. Суть метода - теорема Байеса - говорит о том, как извлекать из данных вероятности неизвестных событий, в данном случае тех или иных шаблонов «Энигмы». «Поцелуи» давали дешифровщикам те самые данные, при помощи которых можно было определить, какие варианты шаблонов имеют очень низкую вероятность, - и, соответственно, более эффективно сосредоточить усилия.
Конечно, шифры менялись чуть ли не каждый день, так что работа в Блетчли-парке напоминала непрерывную гонку.
Тьюринг с коллегами разработал серию электронных устройств, которые должны были оценивать и исключать возможные шаблоны «Энигмы». Вершиной развития этих первых компьютеров стала серия машин под общим названием «Колосс» (Colossus). «Колосс» способен был считывать 5000 знаков в секунду с бумажной ленты, которая протягивалась со скоростью около 40 км в час. В нём было 1500 вакуумных ламп, и занимал он целую комнату. Одним из главных пользователей этой машины и создателем половины теории, на которую опиралась её работа, был главный статистик Тьюринга на протяжении почти всего военного времени - Ирвинг Джон Гуд.
Благодаря героям Блетчли-парка Вторая мировая война, вероятно, стала короче на два-четыре года, что позволило сохранить бесчисленное количество жизней. Но в честь этих секретных воинов не устраивали парадов.
Черчилль приказал разбить все шифровальные машины Блетчли-парка на куски не крупнее теннисного мячика, чтобы их дешифровальные возможности нельзя было обернуть против Великобритании. Дешифровщики поклялись хранить молчание в течение тридцати лет. Тьюринг и Гуд были приглашены на работу в Манчестерский университет, где их бывший шеф Макс Ньюман собирался строить вычислитель общего назначения. […]
В Блетчли Тьюринг и Гуд часто обсуждали такие футуристические идеи, как компьютеры, разумные машины и «автоматический» шахматист. Шахматы сблизили их, и Гуд обычно выигрывал. В ответ Тьюринг научил его го - азиатской стратегической игре, в которой Гуд тоже выиграл. Тьюринг, бегун-стайер мирового класса, придумал особую форму шахмат, в которых можно было уравновесить шансы разноуровневых игроков. После каждого хода игрок должен был обежать вокруг сада. Он получал два хода подряд, если успевал вернуться прежде, чем его противник сделает ход».
Джеймс Баррат, Последнее изобретение человечества: искуcственный интеллект и конец эры Homo sapiens, М., «Альпина нон-фикшн», 2015 г., с. 120-124.
В работе 1965 г. «Размышления о первой ультраразумной машине» Ирвинг Гуд изложил простое и элегантное доказательство, которое часто упоминается в дискуссиях об искусственном интеллекте и сингулярности:
«Определим ультраразумную машину как машину, способную намного превзойти любую интеллектуальную деятельность человека, каким бы умным он ни был. Поскольку конструирование машин - одно из интеллектуальных действий, ультраразумная машина способна конструировать все более совершенные машины; затем, бесспорно, произойдёт «интеллектуальный взрыв», и человеческий разум останется далеко позади. Таким образом, первая ультраразумная машина - это последнее изобретение, которое потребуется от человека...»
Известно три проработанных определения сингулярности - первое из них принадлежит Гуду и приведено выше. Гуд никогда не использовал термин «сингулярность», но его постулат о том, что сам Гуд считал неизбежной и позитивной вехой в истории человечества, - об изобретении машин умнее человека, - положил начало дискуссиям о сингулярности. Перефразируя Гуда, если вы построите сверхразумную машину, она будет лучше человека справляться со всем, для чего мы используем свой мозг, в том числе и со строительством сверхразумных машин. Поэтому первая такая машина запустит интеллектуальный взрыв - стремительный рост интеллекта, - по мере того как будет раз за разом совершенствовать себя или просто строить машины умнее себя. Эта машина или машины оставят мощь человеческого разума далеко позади. После интеллектуального взрыва человеку уже не нужно будет ничего изобретать - все его потребности будут удовлетворять машины.
Этот абзац из работы Гуда справедливо находит место в книгах, статьях и очерках о сингулярности, будущем искусственного интеллекта и его рисках. Но две важные мысли почти всегда почему-то остаются за рамками дискуссии. Первая мысль сформулирована в первом же вводном предложении статьи. Она великолепна:
«Выживание человечества зависит от скорейшего создания ультраразумной машины».
Вторая мысль - часто опускаемая вторая половина последнего предложения процитированного абзаца.
Последнее предложение наиболее часто цитируемого отрывка из Гуда следует читать с полным вниманием:
«Таким образом, первая ультраразумная машина - это последнее изобретение, которое потребуется от человека, если, конечно, эта машина будет достаточно сговорчивой, чтобы сообщить нам, как можно её контролировать».
Эти два предложения рассказывают нам кое-что важное о намерениях Гуда. Он считал, что у нас, людей, столько сложнейших неотложных проблем - гонка ядерных вооружений, загрязнение окружающей среды, войны и т. п., - что спасти нас может только высочайший интеллект (выше нашего), который воплотится в виде сверхразумной машины. Второе предложение говорит о том, что отец концепции интеллектуального взрыва остро чувствовал опасность: создание сверхразумных машин, даже если они необходимы для выживания человечества, может обернуться против нас. Возможность удерживать сверхразумную машину под контролем - вовсе не данность, говорит Гуд. При этом он не считает, что мы сами придумаем, как это делать, - машина должна будет нас научить.
Гуд, несомненно, знал кое-что о машинах, способных спасти мир, - ведь в своё время в Блетчли-парке во время войны с Германией он участвовал в создании первых электрических вычислителей и работе на них. Он также знал кое-что об экзистенциальных рисках - он был евреем и сражался с нацистами, а его отец бежал от погромов из Польши в Великобританию».
Джеймс Баррат, Последнее изобретение человечества: искуcственный интеллект и конец эры Homo sapiens, М,, «Альпина нон-фикшн», 2015 г., с. 118-119.
Позже Ирвинг Гуд консультировал кинорежиссёра Стэнли Кубрика на тему суперкомпьютеров во время съёмок фильма «Космическая одиссея 2001 года».
Ирвинг Гуд также известен как один из авторов концепции «Интеллектуального взрыва» близкого по сути концепции «Технологической сингулярности».
В 1967 году Ирвинг Гуд переехал в США, где работал в Университете штата Вирджиния в Блэксбурге, имевшего девиз: «Изобретай будущее».
«В Блэксбурге Гуд считался знаменитостью - его жалованье было выше, чем жалованье президента местного университета. Он всегда был неравнодушен к числам и сразу заметил, что приехал в Блэксбург в седьмом часу седьмого дня седьмого месяца седьмого года седьмого десятилетия, а поселили его в седьмой квартире седьмого квартала местного жилого комплекса. Гуд говорил друзьям, что Бог посылает подобные совпадения атеистам, таким как он, чтобы убедить их в своём существовании.
«У меня есть не до конца оформленная идея, что Бог посылает человеку тем больше совпадений, чем больше тот сомневается в его существовании, предоставляя таким образом свидетельства, но не заставляя верить, - говорил Гуд. - Когда я поверю в эту теорию, совпадения, надо понимать, прекратятся».
Джеймс Баррат, Последнее изобретение человечества: искуcственный интеллект и конец эры Homo sapiens, М., «Альпина нон-фикшн», 2015 г., с. 116.
Регистрация на конференц
Страница конференции во ВКонтакте: 
