Россия (СССР)
Отечественный эстрадный и театральный актёр; с 1942 года - художественный руководитель Ленинградского театра эстрады и миниатюр. Не зная языков, он выступал на 10 языках мира, выучивая текст наизусть.
«Он объединял нас правдой, превращая разрозненных, не знакомых друг с другом людей в единомышленников, сплоченных истиной и веселым презрением к «идиотизму нашей жизни». Хозяева жизни, угревшиеся в уютном мраке безгласия, чувствующие себя непогрешимыми, мудрыми, единственными, кому дано пожизненное право владеть нами, выхваченные из тысяч ослепительным прожектором райкинского гения, представали перед миром тупыми, наглыми, безмозглыми монстрами, жалкими и ничтожными, тупоумными «мудрецами», удел которых - с ужасом и злобой слышать громовые раскаты смеха над ними в зрительных залах. Какое же ответное чувство, кроме ненависти, должен был вызывать в них Райкин?! Отсюда запреты его программ, вмешательство инстанций всех уровней, райкинские инфаркты... Режиссёр Ленинградского телевидения получает выговор за то, что снял фильм о Райкине... Запрещена трансляция вечера, посвящённого 70-летнему юбилею великого актёра... Хозяева города, несмотря на многочисленные просьбы Райкина, так и не дали ему возможности получить здание для Ленинградского театра миниатюр. А народ - народ платил ему горячей любовью. Ленинградцы говорили: «Наш Райкин». И когда пришлось Райкину переезжать в Москву, когда мы устроили ему прощальный вечер в Ленинградском ВТО, он грустно и тихо сказал: «Мы решили наш московский театр назвать так: Ленинградский театр миниатюр...»
Басилашвили О.В., Величие матерства и долга, в Сб.: Райкин А.И., О себе. О нём, М., «ПРОЗАиК», 2011 г., с. 566.
« - А мой любимый комедийный актёр - Райкин, - сказала Ф.Г., когда я показал ей это интервью. - Я не говорю о Чаплине, он не в счет - вне конкуренции. Райкин феноменален: это и актёр, и гражданин. Ф.Г. рассказала мне, что в день гибели Комарова (В 1967 году, при возвращении на Землю космического корабля «Союз-1», погиб космонавт В.М. Комаров – Прим. И.Л. Викентьева), когда работали все увеселительные заведения, Райкин вышел к публике и сказал: - Дорогие друзья. Наш театр - театр смеха. Сегодня трагически погиб наш соотечественник. Мы не сможем смешить вас - это было бы кощунством; точно так же, как и вы не сможете смеяться. Поэтому разрешите нам отменить спектакль. Тридцатого апреля - у артистов театра выходной день, мы просим прийти к нам - мы сыграем для вас... Кто-то из театра позвонил в горком с жалобой: как же, ведь Райкин поступил самовольно, без специальных указаний! Из горкома якобы ответили:
- Слава Богу, что нашёлся человек, который поступил так, как подсказало ему его гражданское чувство».
Скороходов Г.А., Разговоры с Раневской, М., «Астрель»; «Аст»; «Полиграфиздат», 2010 г., с. 87.
В 1982 году театр переехал в Москву и был переименован в Государственный театр миниатюр. Руководителем театра после смерти артиста стал сын А.И. Райкина - К.А. Райкин. В 1987 году театр получил название «Сатирикон».
Один из авторов текстов А.И. Райкина, М.М. Жванецкий вспоминал: «Со временем я понял закономерность смены авторов в театре Райкина. Это был естественный процесс развития художника. Каждый автор в этом театре имеет свой век - золотой, потом серебряный, бронзовый... Мы виделись редко, при встречах были фальшиво дружественны. В этом тоже его сила. Он очень сильный человек».
«- Он вмешивался в эти тексты?
- Ох вмешивался! Часто обидно для авторов. Более того, иногда он авторов смешивал, забывая про авторское самолюбие. И я понимаю Мишу Жванецкого, который обижался. С папой было непросто. Очень. Поработав с ним шесть лет, я это ощутил на своей шкуре. Любой другой на моём месте просто сломал бы жизнь свою. Я-то ещё пользовался какими-то степенями свободы, мог сказать: папа, ты что, с ума сошёл? Ты что, забыл? Потому что он мог увлечься - и тут же переувлечься, и забыть про человека, который уже всю жизнь перестроил: ведь папа пообещал ему золотые горы. Но через день с трудом его узнавал, мог забыть всё, что говорил. Не потому, что он такой коварный, а просто был уже другим увлечён. […]
И я с ним договорился. Очень подробно. Что уйду из «Современника», приведу артистов и начну с ними делать дело. Всё это он с большим вниманием выслушал, и мы заключили соглашение. Но через неделю, когда я заговорил с ним о новом спектакле, он спросил: «Каком спектакле? А зачем он нашему театру? Это я буду делать спектакль, а ты в нём играть!» Вы же понимаете: любого другого на моём месте хватил бы инфаркт. Я стал ему снова объяснять: мы же договорились, я только на этих условиях ушёл из «Современника»! И это говорил ещё раз тридцать. Потому что он то и дело спрашивал: «А это кто такие?» - «Артисты,» - отвечаю. - «Зачем?» - «Будем делать спектакль». - «Какой спектакль?»
- И это было не возрастное?
- Это к возрасту не имело никакого отношения. Это был характёр. Он мог искренне увлечься артистом и уже через пару дней не знал, что с ним делать. Так было с Иваном Дыховичным. Он был в восторге от Вани и взял к себе. Через полгода Ваня с его роскошным обаянием и мощной индивидуальностью оказался не у дел. А почему ушли Карцев, Ильченко, Жванецкий? Я не посвящён в подробности, но понимаю: ушли они правильно. Человеку, который претендовал на собственный голос, рядом с ним было почти невозможно. Ведь и я у него не играл, а подыгрывал. Его театр был отцентрован на него, там не могло быть двух центров».
Кичин В.С., Он мог бы играть Мольера (интервью с К.А. Райкиным)/ Там, где бродит Глория Мунди: лента встреч, М., «Время», 2011 г., с. 257-258.
«Похороны Аркадия Райкина сопровождали странные обстоятельства: о смерти артиста, ушедшего почти одновременно со своей эпохой, газеты сообщили поздно, не указав, где и когда будет прощание. Множество людей из-за этого не успели прийти на панихиду. Великий артист впервые не собрал аншлага, - сказал об этом потрясенный Геннадий Хазанов».
Токарева М.Е., Константин Райкин: роман с Театром, М., «Аст», 2001 г., с.15.
