Театр, кино и ТВ
Отдельные творческие решения в кино и на телевидении
Чудачества творцовРазличные чудачества творцов
X
Отмена съёмок фильма Рустама Хамдамова
«В первоначальном варианте сценарий назывался «Нечаянные радости»: «Рабу любви» придумали уже позже Никита с Адабашьяном.
Прообразом героини сценария была замечательная актриса русского немого кино - Вера Холодная. Рустам очень ждал этого сценария. Однажды, придя ко мне в гости (поводом было случайное, после долгих лет «невидения», столкновение в толпе на улице Горького, а также и недавно просмотренный Рустамом «Станционный смотритель», который ему почему-то понравился), он рассказал, что сценарий у Андрона готов и он этот сценарий, наверное, всё-таки будет снимать.
- Замечательно, - обрадовался я. - Начинать, имея такого союзника, как Андрон...
К своему удивлению, я услышал в ответ: - Ну, что вы, что вы. Я не смог дочитать сценарий даже до середины. Но всё же я, наверное, запущусь, поскольку Кончаловский - человек, по-настоящему одарённый, и я надеюсь всё-таки когда-нибудь найти с ним общий язык...
И Рустам начал рассказывать мне какие-то чудные эпизоды: один из них, более всего запомнившийся, был связан с ковром - героини все пытались не то спасти, не то сплавить, продать его кому-нибудь, но ковер уже был заражен вирусом инфлюэнцы...
- На самом деле интересна не столько даже история Веры Холодной, сколько история этого ковра, его преображений... […]
Тогдашний генеральный директор «Мосфильма» Сизов внезапно вызвал Рустама и всю группу из Одессы грозной телеграммой. Кто-то, уж не знаю кто, настучал, что Хамдамов снимает вовсе не по сценарию, а неизвестно что и неизвестно про что. Сизов потребовал немедленно отчитаться.
Представляю, какой кошмар пережил Николай Трофимович, глядя на разрозненные куски материала, ничего общего с коллизиями сценария Кончаловского не имеющие, где таскали какой-то скатанный в трубу ковёр, да ещё под неотчётливый черновой звук, где никаких слов понять было нельзя, а то и вообще без звука.
Ничего общего с принятыми на «Мосфильме» канонами рабочего материала, с тем, что считалось нормальным или просто приемлемым, тут не было и в помине.
Снятое Хамдамовым было возмутительно художественным, ошеломляюще новым, свежим, словно снятым кем-то и впрямь свалившимся к нам сюда с луны. […]
Я, как и другие, пытался убеждать Сизова, бубня, какой это, мол, прекрасный материал.
- Ты чего защищаешь? Ты кого защищаешь? - не на шутку сердился Сизов. - Ты с ума не свихнулся? Понимаешь, что начнётся на студии, если мы позволим режиссёрам работать без утвержденного сценария? Это для меня самое главное! Чёрт с ним, с материалом! Я хочу знать, о чём он снимает фильм! С меня за это спросят!..
Сизов потребовал немедленно предъявить сценарий. Пусть и про ковёр. Но чтобы что-нибудь ясно было.
- У меня нет сценария, - честно сознавался Рустам. - Я снимаю просто так. Я сам не знаю, чем это все закончится про ковер...
Могу вообразить, как ползли на лоб глаза Сизова, когда ему рассказали, что на государственные деньги уже два месяца снимается кино не по утверждённому сценарию, а «просто так». Тут уже было не до качеств материала как такового - дело касалось «основополагающего принципа». Любого другого Сизов, без сомнения, замочил бы разом, и дело с концом. Но тут каким-то тонким милицейским сверхчутьем он понял, что случай неординарный, Рустам, вероятно, шибанут мозгами не на шутку. Сизов мужественно и даже по-своему благородно взял себя в руки.
- Пусть напишет любой сценарий, - сказал Сизов, - мы его почитаем, наверное, утвердим, и он будет продолжать снимать дальше. Но чтобы всем было ясно, чем там дело с этим ковром кончится...
По тем временам это было либеральнейшее из решений. Обрадованный, я позвонил Рустаму:
- Пишите сценарий! Сизову нужен хоть какой-нибудь сценарий, практически любой.
- Да-да, - неуверенно отвечал Рустам. - Но нельзя ли ему как-нибудь объяснить, что на самом деле сценарий у меня в голове есть. Помните, кое-что из него я когда-то вам рассказывал...
- Ну, напишите ему все что угодно... Ему для отчётности надо...
- Ладно, - сказал Рустам. - Напишу.
И исчез. Прошли неделя, две, месяц, три... Найти Хамдамова было невозможно. Через много лет я пытался выспросить у Рустама, что тогда случилось. Он объяснил, что после скандала действительно хотел писать сценарий, но потом понял, что если он его всё-таки напишет, то ни Сизов, ни кто другой попросту ничего ни про какие инфицированные ковры не поймёт («я и сам пока с трудом понимаю») и картину всё равно придушат.
После чего Рустам улетел к себе домой в Узбекистан, оттуда ещё куда-то, а половина отснятой картины так и повисла в воздухе. В воздухе - не в воздухе, но уж точно на финансовом балансе студии».
Соловьёв С.А., Асса и другие произведения этого автора. Книга первая: Начало. То да сё…, СПб, «Сеанс»; «Амфора», 2008 г., с. 328-330.
