Креативная / интеллектуальная атмосфера Вены к началу XX века
«… духу Просвещения мы должны быть благодарны за то, что Вена занимала ведущие позиции в деле научно ориентированного народного образования. В это время, при содействии Виктора Адлера и Фридриха Йодля, было основано и осуществляло свою деятельность Общество народного образования; Людо Гартман, известный историк, чья антиметафизическая ориентация и материалистическое понимание истории нашли выражение во всех его деяниях, наладил «популярные (volksttimliche) университетские курсы» и учредил «народный дом». Из того же самого духа происходит движение за «свободную школу», которое подготовило сегодняшнюю школьную реформу.
В этой либеральной атмосфере жил Эрнст Мах (род. 1838), который был в Вене студентом и приват-доцентом (1861-1864). Он вернулся в Вену уже в зрелом возрасте, когда для него была создана собственная профессура по философии индуктивных наук (1895). Особые усилия он уделял тому, чтобы очистить эмпирические науки, в первую очередь физику, от метафизических идей. Можно вспомнить его критику абсолютного пространства, которая сделала его предшественником Эйнштейна, его борьбу против метафизики вещи в себе и понятия субстанции, так же как и его учение о строении научных понятий из последних элементов, чувственных данных. Развитие науки показало, что в некоторых моментах он ошибался, например, в своём негативном отношении к атомистике и в своём предположении, что психология ощущений может быть полезна для физики. Однако существенные пункты его понимания были с пользой реализованы в ходе их дальнейшего развития. Затем (1902-1906) кафедру Маха занимал Людвиг Больцман, который отстаивал резко выраженные эмпиристские идеи.
Деятельность физиков Маха и Больцмана на философской кафедре наглядно показывает, что здесь господствовал живой интерес к теоретико-познавательным и логическим проблемам, примыкавшим к основаниями физики. Через эти проблемы оснований выходили также на усилия по обновлению логики. Для этих усилий в Вене была подготовлена почва также и совсем с другой стороны, а именно через деятельность Франца Брентано (с 1874 до 1880 профессор философии на теологическом факультете, позднее доцент на философском факультете). Как католический священнослужитель, Брентано разбирался в схоластике; он исходил непосредственно из схоластической логики и усилий Лейбница по реформированию логики, а Канта и идеалистических систематических философов он оставил в стороне.
Всё отчётливее проявлялось понимание Брентано и его учениками таких людей, как Больцано (Наукоучение, 1837) и других, которые добивались нового строгого обоснования логики. В частности, Алоиз Хефлер (с 1853 по 1922 г.) выдвигал на передний план эту сторону брентановской философии в рамках одного форума, в котором, под влиянием Маха и Больцмана, были сильно представлены сторонники научного миропонимания.
В Философском обществе при Венском университете под руководством Хефлера велись многочисленные дискуссии по вопросам оснований физики и связанным с ними теоретико-познавательным и логическим проблемам. Этим Философским обществом были изданы «Предисловия и введения к классическим трудам механики» (1899), так же как и отдельные произведения Больцано (под редакцией Хефлера и Хана, 1914 и 1921). В окружение Брентано в Вене входил молодой Алексиус фон Мейнонг (позднее профессор в Граце), теория предметов которого (1907) все же обнаруживает определенное родство с современными теориями понятия и ученик которого, Эрнст Малли (Грац), тоже работал в области логистики. Также юношеские произведения Ханса Пихлера (1909) происходят из этого круга идей.
Примерно в одно время с Махом в Вене работал его ровесник и друг Йозеф Поппер-Линкейс. Наряду с его достижениями в физике и технике, здесь можно упомянуть его всесторонние, даже если и несистематические, философские наблюдения (1899), так же как и его рационалистический хозяйственный план (Всеобщая продовольственная обязанность, 1878). Он осознанно служил духу Просвещения, о чём также свительствует его книга о Вольтере. Его отказ от метафизики разделяли вместе с ним некоторые другие венские социологи, например Рудольф Гольдшейд. Стоит отметить, что в Вене также и в области национальной экономии в рамках учения о предельной полезности (Grenznutzenlehre) заботились о строго научном методе (Карл Менгер, 1871); этот метод нашёл свою опору в Англии, Франции, Скандинавии, но не в Германии. Также и марксистская теория культивировалась и развивалась в Вене с особой энергией (Отто Бауэр, Рудольф Хильфердинг, Макс Адлер и др.).
Эти разносторонние усилия имели в Вене, особенно с началом нового столетия, тот результат, что большое число людей часто и с азартом обсуждали общие проблемы в тесной связи с опытными науками. Прежде всего, речь шла о теоретико-познавательных и методологических проблемах физики, например о конвенциализме Пуанкаре, о понимании Дюгемом целей и структуры физических теорий (его переводчиком был венец Фридрих Адлер, сторонник Маха, в то время приват-доцент физики в Цюрихе); далее также о вопросах оснований математики, проблемах аксиоматики, логистики и тому подобном.
Среди научно- и философско-исторических направлений можно в особенности выделить нижеследующие, объединившиеся на этой почве; мы отмечаем тех представителей этих направлений, чьи труды здесь главным образом читались и обсуждались».
Аналитическая Философия / Под ред. М.В. Лебедева и А.З. Чернова, М., Изд-во РУДН, 2006 г., с.158-160.
