Россия (СССР)
«Русь слиняла в два дня... Самое большее – в три»
В.В. Розанов о революции 1917 года
Русский публицист и литературный критик. Подсчитано, что публиковался в газетах и журналах под 47 псевдонимами.
После ранней смерти отца и матери, В.В. Розанова воспитывал его старший брат.
«Часто не оправданная резкость в оценках личностей и явлений культуры, свойственная произведениям Розанова, частично может быть объяснена сформированным ещё в детстве устойчивым комплексом неполноценности, постоянной обидой на общество и церковь за свою семью. Его творчество - своеобразная «тяжба» со всей русской литературой. Розанов успел поссориться едва ли не со всеми современниками».
Логрус А., Великие мыслители XX века, М., «Мартин», 2002 г., с. 286-287.
«Есть отдельные люди и даже целые народы, почти совершенно лишённые его» (понимания – Прим. И.Л. Викентьева). Это из книги, которую молодой учитель провинциальной гимназии Василий Васильевич Розанов напечатал в 1886 году в Москве (типография Э. Лисснера и Ю. Романа, Арбат, дом Платонова, тираж 300 экземпляров). Книгу не раскупили, часть тиража пошла на обёрточные бумаги, остальное вернули автору. Книга называлась «О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания» и имела 737 страниц с приложением больших таблиц - схемы областей и видов знания. Особенно эти таблицы кажутся неуместными. Ясно же, что никто и не подумает перекраивать науку по предлагаемому плану. В науке просто нет той полководческой инстанции, которая предписала бы исследователям иерархию вопросов по порядку от первой философии до частностей естествознания. Розанов словно вышел в чистое поле; словно не заметил, какое тысячелетие на дворе. Реальность задолго до него успела устроиться по-другому…»
Бибихин В.В., Язык философии, М., «Языки славянской культуры», 2002 г., с. 377.
В.В. Розанов известен тем, что мог писать в различных журналах прямо противоположное по одному вопросу. Сам о себе он писал:
«Во мне нет ясности, настоящей деятельной доброты и открытости. Душа моя какая-то путаница, из которой я не умею вытащить ногу...»;
«Я сам «убеждения» менял, как перчатки, и гораздо больше интересовался калошами (крепки ли), чем убеждениями (своими и чужими)»;
«...мне ровно наплевать, какие писать статьи, «направо» или «налево». Все это ерунда и не имеет никакого значения»;
«Я сам себя не знаю. И ни об одном предмете не имею одного мнения. Но сумма моих мнений, однако, есть более полная истина, чем порознь «имеемое» (кем-либо мнение)»;
«Правда, я писал однодневно «черные» статьи с эсэрными. И в обеих был убежден. Разве нет 1/100 истины в революции? И 1/100 истины в черносотенстве?».
«Когда говорят о «гениальности» Розанова, выдвигают главным образом его откровения в области пола. Но попробовал бы кто-нибудь из почитателей свести воедино и систематизировать то, что сказано Розановым на его приспособленном для недомолвок и двусмысленностей языке о влиянии пола на поэзию, религию, государственность, - получилось бы нечто весьма скудное и нимало не новое. Австрийская психо-аналитическая школа (Фрейд, Юнг, Альберт Адлер и др.) внесла неизмеримо больший вклад в вопрос о роли полового момента в формировании личного характера и общественного сознания. Тут, по существу дела, и сравнивать нельзя. Даже и парадоксальнейшие преувеличения Фрейда куда более значительны и плодотворны, чем размашистые догадки Розанова, который сплошь сбивается на умышленное юродство и прямую болтовню, твердит зады и врёт за двух. […] Православную церковь Розанов бесцеремонно - разумеется, в своём кругу - называл навозной кучей. Но обрядности держался (из трусости и на всякий случай), а помирать пришлось, пять раз причащался тоже... на всякий случай. Он и с небом своим двурушничал, как с издателем и читателем. Розанов продавал себя публично, за монету. И философия его таковская, к этому приспособленная».
Троцкий Л.Д., Литература и революция, в Сб.: Опыт неосознанного поражения: модели революционной культуры 20-х годов, М., «Российский государственный гуманитарный университет», 2001 г., с. 89 и 90.
На его творчество, по собственному признанию, оказали влияние произведения: Генри Бокля, Н.А. Добролюбова, К.Н. Леонтьева, Джона Милля, Фридриха Ницше и Д.И. Писарева.
В университете В.В. Розанов слушал лекции В.О. Ключевского.
П.А. Флоренский, во время похорон В.В. Розанова увидел на кресте не ту надпись, которую выбирал: «Представьте себе наш ужас, когда наш крест, поставленный на могиле непосредственно гробовщиком, мы увидели с надписью: «Праведны и немилостивы все пути Твои, Господи».